Борис Филатов: С людьми нужно разговаривать на понятном им языке

— Борис, вы и сейчас следите за космическими процессами?

— Нет, сижу на работе с утра до ночи. Космосом не интересуюсь. Спортом заниматься бросил.

— А во сколько начинается ваш рабочий день?

— С 9 утра и до следующего утра. Сидим и до 2, и до 4 ночи — и в будни, и в выходные.

— В чем состоят ваши обязанности как заместителя губернатора?

— Я отвечаю за внутреннюю политику и информационное обеспечение. Это взаимодействие с общественными организациями и активистами, политическими партиями. Я возглавлял штаб по выборам. Возглавляю штаб по беженцам. Сейчас будем встречаться с представителями национальных меньшинств.

Наша команда малочисленна, а вопросов, требующих решения, — огромное количество.

— С каким самым необычным предложением к вам обращались как к вице-губернатору?

— Одна женщина на Фейсбуке написала: «Мы живем в Елизаветовке под Днепродзержинском. Каждый день я привыкла ходить на прогулку по пляжу. Утром я вышла и увидела, что какие-то люди захватили часть пляжа. Потребовала от них документы. Они сказали, что все документы у них в порядке и что если есть претензии, могу обращаться в прокуратуру. Я пишу вам — вы должны разобраться, чтобы я могла снова каждый день гулять по пляжу».

Я решил ей не отвечать. После она начала откровенно хамить: «Ну конечно, вам же есть, чем заниматься!». Посоветовал ей поехать в Донецк и Луганск на экскурсию. Пусть там ходит по утрам на прогулку.

Все люди живут в своей матрице, где главное — их проблемы. Недавно приходила женщина — объясняла, что мы не так быстро меняем систему. Ответил: к сожалению, система была сложно построена, чтобы сразу сделать ее такой, как вам хотелось бы. Она ушла со скандалом — разочаровалась в новой власти и во мне лично. Как писал Шота Руставели, «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны».

— А были примеры полезного взаимодействия через Фейсбук?

— Я там познакомился с большим количеством интересных людей. К сожалению, многих и потерял — невозможно ответить всем, когда тебе пишут десятки людей в день с разными предложениями.

— Какими были ваши первые шаги на должности?

— Не допустить эскалации конфликта. Вы же помните, у нас были массовые демонстрации, драки. Каждый день мы работали, чтобы успокоить ситуацию. С другой стороны — чтобы усилить силовую вертикаль. Мы искренне были уверенны: сможем образумить сепаратистов путем политического диалога. И они поняли, что здесь шуток не будет, переместились на Донбасс.

— Три составляющих, с помощью которых вы достигли стабильности в регионе.

— Первое — смогли консолидировать вокруг себя патриотически настроенную часть общества. Тех, кто понимает: автоматчики на улицах не помогут решить социально-экономические проблемы. Во-вторых, не дали возможности конфликту разрастаться. Все массовые акции шли по нисходящей. Третье — провели так называемую «красную черту». Когда вся эта публика сюда ходила, я им говорил: «Вы можете произносить любые лозунги, выступать с любыми флагами, но при этом понимать: есть красная черта. Если вы ее переступите, не обижайтесь. Готовы ли вы потерять здоровье, имущество, жизнь ради вымышленных идей о народных республиках?».

Это каждодневная систематическая работа. Недавно приезжала делегация из Марганца. Там люди очень сильно недовольны и мэром, и городским советом. Если бы мы пустили ситуацию на самотек, был бы народный бунт. Марганчане вроде позитивно настроенные, но говорят: «Если бы не вы, давно бы разобрали горсовет по кирпичам». Они увидели, что власть их слушает, пытается решать их проблемы.

Мы работаем с профсоюзами, трудовыми коллективами, казначейством. В нынешней ситуации сложно решать проблемы в ручном режиме, но мы решаем.

— Будет ли, на ваш взгляд, происходить децентрализация власти?

— Я отвечаю, в том числе, и за децентрализацию. Неоднократно принимал участие в заседаниях Кабинета Министров. Правительство настроено заниматься децентрализацией не на словах, а на деле. Идет серьезная общественная дискуссия. На днях приедет помощник вице-премьер-министра Владимира Гройсмана. Будет совещание с председателями сельсоветов.

Надо понимать, что для децентрализации необходимы изменения в Конституции. Нужно пройти Конституционный Суд, Венецианскую комиссию, местные выборы. Этот вопрос будет окончательно урегулирован к октябрю 2015 года.

— За это время вопрос не заболтают?

— Могут заболтать, но не правительство, а местные власти. Прикарпатцы требуют им оставить какую-то ренту на нефть. У мэров моногородов свои требования. У Днепропетровщины как у региона-донора — свои. Свести все это к общему знаменателю очень сложно. Но этим будут заниматься. Тем более что есть универсальный стандарт Евросоюза, который применим ко всем.

— На днях в Днепропетровской области были созданы новые батальоны «Луганск», «Артемовск». Получается, Днепропетровщина — площадка для создания стабильности в восточных регионах?

— Это естественно. Суть в том, что есть огромное количество добровольцев, которые не знают, куда пойти. Они должны иметь мобилизационное поле. Мы можем помочь им организационно и материально-технически. Вопросы обучения и вооружения — в сфере деятельности МВД. Мы просто территориально стали плацдармом стабильности. Все батальоны интегрированы в процессы антитеррористической операции. В соответствие с этим им ставят боевые задачи. Мы на них не влияем.

— Сколько батальонов действует на территории Днепропетровской области?

— Только один — батальон «Днепр». Он пересекал границы области только раз , когда нужно было обеспечить выборы в четырех прилегающих районах Донецкой области. Остальное — вымысел российской пропаганды и результат путаницы среди журналистов. Многие из них до сих пор не разобрались, какой батальон кому подчиняется и как правильно называется.

— Какую идеологию сегодня нужно доносить до простых жителей?

— Нам нужен мир и порядок. Люди могут быть разных взглядов, но все должны понимать: если начнут стрелять на улицах, будет только хуже. Силой оружия невозможно решить проблемы общества.

А вообще мы не идеологическая команда, мы технократы. Никогда не смотрели на цвета флагов. Мы пришли сюда из бизнеса и применяем антикризисные бизнес-технологии. А с людьми нужно просто разговаривать на понятном им языке. Многое зависит и от прессы. Сила слова очень важна.

— Чем, в вашем понятии, отличается работа чиновника от работы бизнесмена?

— Многим, начиная от внешних атрибутов, заканчивая количеством задач. Например, в облгосадминистрации хорошо налажена работа службы протокола. Но я могу и сам выйти встретиться с людьми. Корона не упадет. Есть огромное количество документов, которые порождаются системой только ради самопроизводства.

— Получается, чиновничья система работает значительно медленнее, чем бизнес?

— Когда мы сюда пришли, была иллюзия, что сможем оптимизировать структуру облгосадминистрации. Потом появились другие, более важные задачи, связанные с конфликтом на Востоке. И оптимизация ушла на второй план. Понимаете, даже чтобы поменять название отдела в структуре ОГА, нужно получить отдельное разрешение Кабинета Министров.

Не говорю уже о том, чтобы кого-то уволить. Здесь сразу появляются вопросы трудовые, административные, связанные с выслугой лет и так далее. Нельзя прийти с Майдана и сказать: так, тут половина людей не работает, мы их заменим другими. Есть вопросы соблюдения действующего законодательства, допуска к государственной тайне. Хотя после того, как ты в это погружаешься, понимаешь: многие люди действительно честно и правильно выполняют свою работу. У них высокий уровень квалификации. А зарплаты, откровенно говоря, далеко не самые высокие.

Жизнь — это диалектика. В ней нет черного и белого. Мы никогда не подходили к вопросу так: они были прислужниками прошлого режима, поэтому их надо всех изгнать! Мы прекрасно работаем с бывшими заместителями Дмитрия Колесникова. Главное — задать общие правила игры. Многие со скепсисом относились к нашим назначениям, но за эти три месяца в области не было ни единого коррупционного скандала.

— Как вы познакомились с Игорем Коломойским?

— Это было лет пятнадцать назад. Вначале мы познакомились с Геннадием Борисовичем Боголюбовым. А потом он нас представил своему партнеру. С Игорем Коломойским у нас длинная история отношений. Отчасти я был его адвокатом, отчасти мы партнеры. Кроме того, он мой старший товарищ. Это жизнь, прожитая вместе. У нас нет иерархии, строгой подчиненности. Мы все члены одной команды. Хотя он для нас непререкаемый авторитет.

Во время беседы Борису Филатову часто звонят, приходят смс. Он иногда посматривает на телефон и отвечает только на некоторые звонки.

— Понимаете, каждому кажется, что его вопрос самый важный!

— Не думаете ли вы, что это происходит по одной простой причине: пришли люди, которые начали что-то делать?

— Ожидания всегда выше получаемого результата. Может, выскажу парадоксальную мысль, но я прекрасно понимаю: когда ситуация на Донбассе уляжется, нам лучше уйти.

Невозможно описать, какое количество людей со всей страны приходит за материальной помощью. Когда ты находишься в бизнесе, существуешь в своей матрице. А после сталкиваешься с тем, что у людей нет денег, чтобы оплатить телефон или отправить больного ребенка в санаторий.

Да, мы начинаем что-то делать, и что-то у нас получается. Но многие думают: пришли люди, которые готовы все решить незамедлительно. Объективно я понимаю: если мы перейдем к реформам, а мы должны к ним перейти, появится много недовольных. Негатив, связанный с монетизацией льгот и безработицей, в какой-то степени будет экстраполирован на нас. Грустно, но люди очень быстро забывают хорошее, воспринимая его как данность. Рано или поздно с нас начнут спрашивать и за социально-экономическую ситуацию в стране, и за все остальное. А в пределах области невозможно решить все проблемы, существующие в государстве.

— Многим во время своего губернаторства Игорь Валериевич открылся с новой стороны…

— Он и мне открылся с новой стороны! Мы часто с ним спорим по разным вопросам. Он говорит: «Ты должен сделать так, я тебе сказал — иди и делай». Не потому, что он авторитарный лидер. Вы знаете, он видит действительно. У него до такой степени колоссальная интуиция… Сколько раз было в бизнесе: как он говорил, так и сбывалось.

Сейчас у него новая риторика появляется. Допустим, обсуждаем мы какую-то проблему. А он говорит: «Я понимаю, что все это от бедности». Когда олигарх начинает не на публику, не для прессы говорить, что надо повышать уровень жизни, что многие проблемы связаны с тем, что люди неприкаянные, это звучит для меня внове.

Он всегда был открытым и мог найти общий язык со всеми. Но работа губернатора его в чем-то приземлила. Ведь к нему приходят с просьбами различные люди. Не знаю, стоит ли вам об этом писать? Сейчас и так все требуют встречи с Коломойским. Но он не в состоянии принять весь город. Мы будем выстраивать график, а у него он достаточно плотный, по которому губернатор будет объезжать область. Первый визит — в Кривой Рог. Потому что это крупнейший промышленный центр с 660-тысячным населением. Будут встречи с активом города, производственниками, выезды на места.

— На ваш взгляд, почему не получилось в Донецке и Луганске навести порядок?

— Тысячу раз мне задавали этот вопрос. В первую очередь, думаю, потому что было неправильное позиционирование себя местными элитами. Они хотели приготовить себе вкусный ужин — шашлыки, но в результате сожгли хату.

— Не готовы были взять ответственность?

— Пытались получить какие-то преференции от центральной власти. Я не знаю подробности договоренностей. Но ситуацию накачали до такой степени, что люди, получив в руки оружие, поняли: они не нуждаются в своих покровителях и готовы командовать тут сами. Ко мне приезжали российские журналисты и депутаты Государственной думы России. Говорят, много походили по территории Донецкой Народной Республики. С российскими паспортами — «смотрите, мы же из России, будем объединяться!» На что им люди в масках и балаклавах говорят: «Чего это мы будем объединяться? Власть теперь наша!» Сейчас этот процесс приобрел характер термоядерной реакции. И как его погасить?

— В СМИ бытует миф, что Коломойский после того, как ситуация будет урегулирована, потребует за это какую-то свою цену. Какие на самом деле мотивы у вашей команды?

— Это чепуха на самом деле. Конспирология. Легко рассуждать, что мы потребуем какие-то пряники. Но первоначально, когда мы сюда пришли, было неизвестно, чем это все закончится. И сейчас неизвестно, когда это все закончится.

Естественно, вырос наш авторитет в общегосударственном масштабе. И возможности выросли. С другой стороны, уже начинают и в Киеве на нас косо посматривать. Разговоры идут среди представителей политической элиты: а не слишком ли днепропетровцы усилились?

У нас мотивация была очень простая. Понимали, что пришло время, когда надо поработать на страну. Плюс хотелось и себя показать, продемонстрировать свои возможности и амбиции. В отличие от наших восточных соседей, мы прекрасно понимаем: если потеряем страну, потеряем и бизнес, и деньги, и все остальное. Есть возможность сесть на самолет и улететь. Но не хочется.

С точки зрения банальной эрудиции, можно все это в будущем во что-то конвертировать. Но у нас нет планов ни на отрасли экономики, ни на какие-то территории, ни на что-то еще.

— Вы сказали, Игорь Валериевич обратил внимание на бедность. Планируете ли вы какие-то социальные программы помощи населению?

— Мы все помним широко разрекламированную в свое время программу под названием «десятка Лазаренко». Будучи председателем областного совета, Павел Иванович при помощи различных финансовых схем поднял пенсии в пределах Днепропетровщины. Мы изучали вопрос, как можно поднять пенсию в области. Но поняли, что это не совсем правильно и с юридической, и с моральной точки зрения. Неверно из частного кармана выплачивать какие-то надбавки. Не стоит к этому приучать людей.

Мы считаем, что делаем достаточно, чтобы, как минимум, постараться удержать жизненный уровень населения. Следим за ценами на продукты питания и лекарства. Общаемся с руководителями сетей супермаркетов, фармацевтических компаний. Административными методами и убеждением мы на цены влиять не можем. Но если бы систематически не следили за процессами, уже был бы лавинообразный рост. К нам прислушиваются. Люди идут навстречу. Но есть и вопросы макроэкономические. Нельзя влиять на то, что растет курс доллара и евро. Соответственно дорожает импортная составляющая.

— Если не секрет, звонят ли вам из Одессы? Советуются?

— Я вел много бесед с Немировским (экс-губернатор Одесской области. — Авт.). Объяснял: как сделать лучше, как привлечь проукраинских активистов и усмирить пророссийских. Объяснял, что странно получается: я должен его знакомить с активистами, живущими в Одессе. На что он отвечал: те хотят должности, те — денег, с этими я разговаривать не буду, а те — ничего не могут. В результате получилось то, что получилось. Люди стали убивать друг друга.

Сейчас мне иногда звонит Игорь Палица. Да и с Игорем Коломойским они созваниваются — друзья. Я общаюсь с Зоей Казанжи. Ее назначили в Одессе заместителем с такими же, как у меня, функциями. Это известная одесская журналистка, очень активная женщина. Она движется в моем русле. И справляются они сами уже хорошо. Вначале звонков было больше.

— А с другими областями есть контакт?

— У меня были неоднократные беседы с харьковским губернатором. С полтавским губернатором прекрасно поладили. Он позвонил и на карандаш записал все, что я ему говорил. Больше мы с ним не созванивались. Общаемся и с запорожским губернатором. Дай Бог здоровья Геннадию Адольфовичу Кернесу. Он до этого жуткого события звонил мне раз в три дня, спрашивал совета.

В какой-то момент Днепропетровск стал центром всеобщего притяжения в Украине. И мы готовы выполнять выпавшую на нашу долю миссию до тех пор, пока во всей стране не воцарятся мир и спокойствие.