Здания губернатора Гладкого

На склоне горы торцом к Большой улице в 1810-х годах его стараниями был возведен новый губернаторский дворец из трех корпусов по проекту губернского архитектора Николая Насеткина, На рисунке «Вид Екатеринослава» Ивана Айвазовского, сделанном во время его следования из Феодосии в Петербург летом 1833 года, здание запечатлено в окружении шести высоких деревьев (не то тополей, не то кипарисов).

Главный фасад, развернутый к низинной части города, украшали четыре квадратные колонны. При Андрее Фабре этот дворец был разобран из-за его ветхости, и сейчас на этом месте находится здание университетского корпуса (пр. К. Маркса, 36).

Вторым достижением губернатора стало здание, построенное на углу улиц Александровская (ныне Артема) и Полицейская (Шевченко). Деревянное сооружение принадлежало дворянскому собранию, имело мезонин и, словно в пику губернаторскому дому, пять массивных колонн дорического ордера по фасаду. В одном из предыдущих выпусков мы уже рассказали о том, какая в 1819 году тут разыгралась картежная драма.

Но еще до нее с домом, как гласит предание, случился такой анекдот. В 1816 году в Екатеринослав пожаловал великий князь Николай Павлович Романов в гости к родственнику Григория Потемкина, архиерею Иову. Осмотрел деревянные церкви, выслушал историю о так и не построенном Преображенском соборе, пообещав замолвить о нем перед отцом слово.

В доме дворянского собрания в его честь устроили торжественный прием. И на другой день наследник почтил визитом этот дом. Но, едва выйдя из кареты, устроил взбучку губернатору и предводителю дворянства.

- Нечетное число колонн есть отступление от архитектурных канонов! – гремел на всю улицу будущий венценосец. – А у вас пять. Негоже! Но дело было вовсе не в архитектурных канонах. Николай с детства питал неприязнь к пятерке, которая вскоре стала ассоциироваться с масонскими ложами и пентаграммой. К таким тайным ложам принадлежали и будущие декабристы. Он словно предвидел, что его царствование начнется с восстания на Сенатской площади, которое состоится 14 (1 + 4 = 5) декабря 1825 года. Увидев в пятой колонне символ масонства, он уехал, так и не пожелав отпраздновать свой приезд с цветом губернии. После его отбытия местное начальство принялось было исправлять ошибку и перестраивать фасад. Но убрать пятую колонну не получилось.

Согласно легенде, масоны, бывшие среди екатеринославского дворянства, в отместку за попытку лишить дом своего символа подожгли здание. Согласно другой версии, в колонне была замурована жертва, каковая требовалась тайному хозяину лож за его покровительство, и виновники боялись, что при сносе колонны найденные останки породят немало вопросов.

Прошло восемь лет, и Николай вспомнил о злополучной колонне. На приеме по случаю своей коронации 26 декабря 1825 года он справился у приехавшего на церемонию екатеринославского предводителя, убрали ли лишнюю часть. Тот поспешил уверить императора, что слово Его Величества для екатеринославских верноподданных закон, и крамольной колонны больше нет. Но умолчал о том, что нет уже и самого дома, сгоревшего при странных обстоятельствах пять лет назад.

Весной 1845 года император вновь посетил Екатеринослав, выбрав для жительства домик штаб-лекаря Неласьева, стоявший на склоне холма. И в этот визит тоже не обошлось без курьеза. В песках левого берега царский кортеж застрял на несколько часов. После чего раздосадованный царь отдал распоряжение о строительстве шоссе от берега до Подгородного. Как гласит предание, при этом он сказал: «Екатеринославцы так хотели пятой колонны. Пусть наконец получат ее в каменном виде». Дело в том, что эта магистраль стала пятой одетой в камень дорогой в Екатеринославе. Со временем она превратилась в проспект имени Газеты Правды.