Судьба «партизанки»

У многих из тех, чья судьба опалена войной, есть в душе то, что никогда не сотрешь из памяти. То, что заставляет много лет подряд кричать во сне и вздрагивать наяву - от внезапно воскресших звуков, запахов, услышанной случайно в телепередаче чеканной речи одних из самых благополучных ныне жителей Европы... Детские воспоминания особенно сильные: человеческая память устроена так, что в пожилом возрасте мы можем плохо помнить то, что было год назад или даже позавчера, однако события многолетней давности не дают покоя...

Именно это происходит сегодня и с днепропетровчанкой Ниной Полухиной. «Дети войны» - так называет сегодня таких , как она , государство. За этим определением – судьба девочки, которой выпало родиться и жить в то время, когда порой стирались грани между детскими проказами и подвигом, а безрассудная шалость запросто могла стать роковой... В материале «Дом с секретом» в номере за 22 февраля мы рассказывали о Нине Редькиной, которая жила в том самом доме на ул. Парижской Коммуны, 2-а, где во время оккупации Днепропетровска снимал комнату Евгений Березняк – легендарный Майор Вихрь. Так вот, эта девочка, расклеивавшая вместе со своей сестрой Марией по городу листовки – и есть Нина Полухина (фамилию она сменила после того, как вышла замуж). Родилась она в 1935 году – на момент оккупации Днепропетровска ей было шесть лет. Многие события тех лет не только заставили пережить сильнейший шок, но и на всю жизнь разучили делить людей на хороших и плохих, а саму жизнь - на белую и черную. Потому что в любой момент все минус запросто может стать плюсом – и наоборот...

Шубка от фашиста

- После того, как Евгений Березняк покинул наш дом, в нем поселились два немца, - вспоминает Нина Ивановна. - Мне тогда было лет восемь. Однажды, прохладным днем ранней весной, они поймали меня во дворе и решив, что я слишком грязная, раздели меня и стали мыть. Вода была холодная, а немцы еще и немилосердно терли меня щетками... Я кричала, они не отпускали – смеялись... А через несколько месяцев, когда солнышко уже припекало по-летнему, один из них – его звали Макс – улегся во дворе загорать. Я подошла сзади да как огрела его по спине палкой: хотела отомстить. Он подскочил, да как бросится ко мне – я бежать.... Накинув несколько кругов, я незаметно вернулась, вскочила в дом и спряталась под стол – благо, скатерть на нем была до самого пола. А следом в ту же комнату ворвался Макс. Размахивая пистолетом, он стал кричать моей маме на ломаном русском: «Где она? Я убью ее!». Мама упала на колени: «Я накажу ее, побью – только не убивайте!». Когда немец вышел, я вылезла из-под стола и стала просить у мамы прощения.

Вскоре Ниночке захотелось в туалет, который был во дворе, и она выглянула из дома. И столкнулась нос к носу с Максом. «Киндер – красный партизан!» - прищурившись, сказал он. А Нина, глядя ему в глаза, заявила: «Скоро придут наши и вас, фашистов, выгонят!». На что немец только покрутил пальцем у виска и ушел... А вскоре Макс отправился в отпуск, на родину. Вернулся из Германии через несколько недель, показал маме Нины фото: на нем был он, красивая женщина и две девочки. Указывая на одну из них, протянул Ниночке бежевую шубку, на воротнике которой была приколота брошка: «Точтер, презент...». И еще надел на шею ошалевшей от такой щедрости девчушке яркие пластмассовые бусики.

- Та шубка хотя и принадлежала его дочке, была как новенькая – я ее долго носила, - улыбается Нина Ивановна. - Продали по дешевке уже после войны – когда она стала мала. А вот бусики у меня вскоре кто-то из детворы украл – слишком уж привлекательным был заграничный подарок...

Самый роскошный подарок – жизнь...

Конечно, далеко не все истории в те страшные годы заканчивались так благополучно. Однажды на глазах Нины немцы натравили овчарок на мальчишку, который пас коз в районе Мандрыковки. Они едва не разорвали 16-летнего пастушка на части: из распоротого живота свисали внутренности... Обезумевший от горя отец схватил сына на руки и понес в немецкий госпиталь, который находился неподалеку. И немцы спасли парня. После войны Нина не раз встречала в Днепропетровске Леню Старцева – именно так звали пастуха... А еще вскоре после того, как в октябре 1943-го Днепропетровск был освобожден, в их школе появился необычный ученик. Дело было так. Нину и ее друзей учителя СШ № 79 попросили пройтись по окрестностям – сообщить всем о том, что школа уже открыта, можно идти учиться!

- Мы постучались в один из домиков на улице Ласточкина (сейчас она проходит прямо возле Ботанического сада ДНУ. - Авт.), - рассказывает Нина Ивановна. - Оттуда вышла старушка и на наш вопрос по поводу детворы школьного возраста ответила вопросом: «Есть у меня мальчик. А что, ему уже можно вылазить? Я тут одного черненького прятала...». К нам вышел пацаненок лет восьми. И рассказал о том, что всю его семью вместе с другими евреями немцы расстреляли в балке возле нынешнего парка им. Гагарина. А когда автоматы едва нацелились на беспомощных людей, мама шепнула сыну: «Прыгай в яму!». И он прыгнул, а ночью выбрался из-под горы трупов, убежал и постучался в первый попавшийся дом. Тот мальчик учился на несколько классов раньше, чем я – к сожалению, не помню его имени...

То, что жизнь и есть самый роскошный подарок, Нина Ивановна усвоила навсегда. В послевоенное время судьба подбросила ей немало испытаний. С первым мужем она разошлась – он ушел от Нины Ивановны к ее подруге... Со вторым – любимым и верным – прожила 20 лет, в 2005 году его не стало. А в 1990 году без вести пропал сын Игорь: поехал покупать машину и больше не вернулся... Сейчас Нина Ивановна живет вместе со старшим сыном – Павлом, у которого тоже жизнь пока складывается не совсем так, как хотелось бы. И все-таки, вопреки всему, верит: жизнь стоит того, чтобы жить. Этому ее научило военное детство.