Архитектор Михаил Алипов: «Город – это поле для компромисса»

Один из ведущих архитекторов Днепра в эксклюзивном интервью Городскому сайту рассказал о секретах, проблемах и радостях зодчества в нашем городе.

Напомним, что неделю назад Михаил Юрьевич Алипов был избран председателем Днепропетровской областной организации Национального Союза архитекторов Украины, о чем сообщал Городской сайт.

Михаил Алипов – продолжатель династии зодчих, один из самых активных и талантливых архитекторов Днепра. В последние годы практически на каждом втором архитектурно-градостроительном совете Днепра рассматриваются его проекты.

Нам очень приятно, что первое интервью в новом статусе Михаил Юрьевич любезно согласился дать Городскому сайту.

Как можно изменить Союз архитекторов

- Примите еще раз поздравления по поводу избрания вас председателем Днепропетровской областной организации Национального Союза архитекторов Украины! Что сейчас, когда первые эмоции схлынули, чувствуете в связи с этим событием?

- Во-первых, думаю о том, что нужно было бы наверстать из основной работы в связи с затраченным временем на общественную деятельность. А, во-вторых, думаю о том, как бы самоорганизоваться, чтобы максимально эффективно использовать естественный позитивный импульс от чего-то нового, - я имею в виду наше, как команды, избрание.

- Каковы ваши главные задачи и цели на этой должности?

- Есть личная цель и общественная. Я много получил от Союза архитекторов в нематериальном смысле, пора и мне быть чем-то полезным. С другой стороны, я хочу попробовать найти честный ответ на вопрос: а зачем мне Союз сегодня, кроме воспоминаний?.. Такой странный способ: возглавить, чтобы понять.

Общественная цель проще – мы хотели бы принять участие, а, может, даже спровоцировать развитие архитектурного-гражданского общества. Или в этот процесс самоорганизации втянется большинство проектирующего, преподающего, учащегося, поющего, рисующего и прочего архитектурного сообщества, или все станет прозаично и неинтересно, а потом и вовсе не станет.

- Что вообще побудило вас, практикующего и востребованного архитектора, баллотироваться на эту должность? Зачем он, лишний груз тягот и переживаний, вам?

- Во-первых, кто-то ведь должен. Во-вторых, я-то как раз что-то должен Союзу. В-третьих, после того как отец перестал идти впереди, а ушел вверх, я привык идти туда, куда меня зовут.

- Какой ранее, до выборов, виделась работа областной организации? Что хотелось в этом изменить?

- Старшие товарищи пригласили нас в правление ДООНСАУ еще в 2011 году, таким образом, мы – новые люди изнутри. А по части изменить, здесь уместно только одно слово – эффективность. Если уж что-то делаешь, – нужно стремиться получать результат, и желательно от каждого действия.

- Не исчерпали ли во многом себя такие профессиональные объединения? Чем они могут быть интересны и полезны рядовым членам?

- Во-первых, Союз архитекторов - такая уникальная организация, в которой практически нет рядовых членов. Каждый ее член самобытен, неповторим в силу специфики своей ежедневной работы. Такой себе союз руководителей и лидеров. И изначально Союз собственно-то и был творческим клубом архитекторов большой страны. Пообщаться с себе подобным, поиграть в бильярд, встретить Новый год, показать свою работу не как коммерческий проект, а как совокупность нематериальных качеств… В общем, – немного такой себе элитарный клуб по интересам. Тут можно было живьем увидеть зодчих-небожителей, просто дух захватывало.

А потом к архитектору, наверное, надолго, если не навсегда, добавили словосочетание "відповідальна особа". И постепенно очень многое начало меняться. Ответственность меняет все вокруг: ответственность за инвестиции, ответственность за трактовку нормативов, ответственность за конечный результат, ответственность за коллектив. Когда-то наши старшие коллеги начинали историю о персональной сертификации архитектора как мечтатели от архитектуры, сегодня персональный сертификат об ответственности архитектора стал бюрократической реальностью.

И вот именно там, где сталкиваются интересы общества, отдельных личностей и амбициозных реализаторов идей, именно там коллективные профессиональные объединения никогда не потеряют своей актуальности. Коллективная самоорганизация - один из немногих способов попытаться уравновесить личностную амбицию и общественный интерес. И здесь не имеется в виду коллективный диктат, направленный на самореализацию личности, а речь идет о тонком саморегулирующемся механизме, который позволяет получать результат иного качества.

Сообщество или «каждый сам за себя»?

- Каково ваше мнение о сообществе архитекторов Днепра и Днепропетровщины? Есть ли оно, сообщество, в принципе – или в наше время «каждый сам за себя»?

- Архитекторы, которые работали в 1990-х в Днепре (я их называю папино поколение), как-то удивительно гармонично для этого времени создали и приумножили атмосферу товарищества и доброжелательности, - может, не всех и не ко всем, но все же это у них получилось. Многие приятельствовали, некоторые дружили, и при этом большинство осознавало необходимость внутрицехового взаимного уважения. В это тяжелое время было категорически не принято уводить работу у коллеги, который за нее уже взялся, даже в ущерб интересам заказчика.

Потом, в «нулевых», работы стало очень много, и эти люди (не без исключения, конечно) как-то выдержали и это. Из чего можно сделать убежденный вывод, что сообщество архитекторов в Днепре было и все еще есть. Ведь, с одной стороны, архитектура, которая пытается быть настоящей, – это очень нужная профессия, и работы на этой ниве хватит всем. С другой стороны, мы, конечно, конкуренты, но это конкуренция не на истребление или выживание из рынка, это конкуренция в смысле соревнования, она подстегивает. Я могу спросить у коллеги, как он сделал то или это, коллега может спросить у меня то же самое.

Образно говоря, сегодня мы можем бежать индивидуальные старты, а завтра нам вместе нужно бежать эстафету как одной команде. Это ощущение коллективного труда на благо города смягчает индивидуалистическую прыть.

- Ничего об этом не знаю. Хотя есть один заказчик, который в корне перестроил папино здание на Шевченко, 49 в Днепре, и есть один руководитель проектного бюро, который ему в этом помог без нашего, как правопреемников авторского права на здание, участия. И при этом данный руководитель проектного бюро осознавал, что делал. Бывает и так.

- В кризисно-коронавирусное время дефицит средств и заказов, очевидно, ощущается острее всего… Насколько снизились и заказы инвесторов, и расценки за работу?

- Это, возможно, парадоксально, но мы не ощутили спада в инициативе инвесторов. Раньше хоть зимой можно было перевести дух, а теперь зима - теплое и вполне строительное время года. Не возьмусь оценивать причины данной тенденции, но спада в строительстве я не наблюдаю. А еще мне кажется, что в Днепре зарождается сбалансированный строительный рынок, который вполне может отвечать принципам устойчивого развития. Расценки мы постарались не снижать.

- Я в правлении ДООНСАУ отношусь как раз к группе коллег, которые призывают очень аккуратно применять этот термин. Демпинг – это снижение цены услуги ниже уровня, который обеспечивает минимально допустимое качество данной услуги. Но у нас в профессии это абсолютно нелинейная зависимость. Можно задорого сделать средненький продукт и задешево обеспечить качественный результат по разным причинам. Наше архитектурное сообщество еще в начале пути по этому вопросу. Попытка цивилизованного регулирования внутрицеховых взаимоотношений по вопросу ценообразования – одна из задач нашего коллектива в правлении ДООНСАУ.

- Как непосредственно вы как архитектор пережили предыдущий, 2020-й год?

- В работе.

По стопам отца

- Позвольте вернуться в прошлое… Какова роль отца в становлении вас как архитектора?

- Папа – это мое настоящее. В христианстве слово воспитание понимается в смысле «питать собой». Папа воспитал из меня и брата людей, которые стремятся стать архитекторами. При том, что, по моему личному убеждению, папа в некотором смысле - самоучка в архитектуре. Он ни дня не работал в проектном институте, рано начал проектировать и строить единолично, смотрел вокруг себя и применял все, что полезно. Наш метод проектирования, способы оформления проектной документации до сих пор носят признаки некоторой самобытной кустарщины, зато мы точно знаем, что, для чего и откуда взялось. Такие себе изобретатели велосипедов, но, с другой стороны, это помогает взглянуть на привычные вещи по-другому.

- Первыми игрушками были кубики и попытка что-то из них создать?

- Родители не воспитывали из меня архитектора. Я учился всему, что было интересно, очень увлекался гуманитарными науками. Но при этом массу времени проводил в мастерской, - сам не знаю, почему. Тогда в нашей мастерской работал и удивительный скульптор и человек Александр Зобенко, который очень повлиял на мое становление. Мои одноклассники до 9-го класса думали, что мой отец автослесарь, потому что на уроках иностранного, когда нужно было рассказывать о себе, в моих рассказах изобиловали слова: мастерская, пришли поздно, работали на выходных. Эти же одноклассники были крайне удивлены, когда меня в 11 классе родители перевели в архитектурную 71-ю школу. Они думали, что я пойду на юридический.

- Когда пришло понимание, что отец – знаковая личность в днепропетровской архитектуре? Какими проектами Юрия Михайловича сейчас больше всего гордитесь?

- Я радуюсь за папу, что он столько смог построить и своими, и нашими руками, а знаковость оценивать не мне.

- Когда и почему пришло осознанное желание пойти по его стопам?

- Папа зашивался по работе, а я как раз был в ближнем резерве. А так как я всю свою короткую жизнь пытаюсь быть честным с собой и считаю, что если уж заниматься чем-то – то надо делать это хорошо, то вот я и пытаюсь стать архитектором. Как говорится, взял карты в руки, – играй.

- Как складывалась учеба в ПГАСА? Кто из педагогов больше всего повлиял на становление?

- У нас была очень сильная группа в институте. Мы и дружили, и подстегивали друг друга. И библиотека еще работала, и интернета не было. Как-то все складывалось само собой, и было ощущение чего-то большого, и преподаватели этому способствовали. Опять же, до 4-го курса папа влиял на мое образование только примером и присутствием. А потом опять было много работы.

- Каким был ваш первый проект?

- Из серьезных – папа позволил мне сделать эскизный проект торгового комплекса «Экспресс» на Привокзальной площади в Днепре, это был мой самодовольный диплом. А потом он сделал настоящий проект и построил его. Там я уже был подмастерьем.

- А первый реализованный?

- Не помню. Наверное, первый проект, который мы с братом реализовали «от и до», был клубный жилой дом на Володарского, 63 в Днепре. Может, он и не был первый, но один из самых запоминающихся, - это точно.

Путь созидания длиной в 20 лет

- Вы считали, сколько проектов за почти уже 20 лет работы архитектором разработали и сумели воплотить? Какие стали самыми знаковыми, смелыми, интересными?

- Нет, еще рано.

- Какие, увы, - так и не удалось реализовать? Почему?

- Откровенно плохие проекты или не своевременные так и не были реализованы.

- Зачастую реализация новых проектов происходит в исторически сложившейся архитектурной среде. Насколько легко или трудно удается новое вписывать в рамки старого?

- Очень трудно. При этом есть и желание выделиться, и желание найти компромисс, а ведь в исторической среде вокруг все такое выразительное… Для меня пока что эталонными в этом вопросе являются наши два фланкирующие здания на Привокзальной площади в Днепре. Там и авторская наглость в самой посадке здания (ведь здание перегораживает прямой проход между площадями Старомостовой, бывшей Островского, и Вокзальной) и саморастворенность в среде (огромному количеству людей кажется, что эти здания там и стояли, причем давно).

- Есть ли у Днепра свое историческое лицо? Надо ли его и можно ли в целом сохранять?

- Есть, и нужно пытаться его сохранить. Но не в одностороннем порядке. Город – живой организм, и не всегда то, что было построено 100 лет назад с вполне утилитарной целью, должно быть сохраняемо как икона, вопреки здравому смыслу. Когда-то здание Нацбанка в Днепре на улице Воскресенской не давали построить городские власти и общественность – мол, слишком большое и диссонирующее, да и сквер тут был. Ну и что вышло в итоге? Как показывает история, общественное мнение не способно к прозрениям и скачкам, такое поведение – удел личностного восприятия. Но во всем нужен баланс сил.

- В Днепре – десятки дореволюционных зданий в плачевном и полуразрушенном состоянии. Каким их будущее видите вы как председатель ДООНСАУ?

- Им нужно давать новую жизнь, или, к сожалению, демонтировать – это мое личное мнение. А как председатель правления ДООНСАУ я думаю, что нужно отрабатывать максимально возможно объективные механизмы и критерии, которые помогут нам поступать наилучшим образом в каждом конкретном случае.

- Наряду с «точечными» объектами, вами разрабатывались и концепции развития общественных зон, районов города – в том числе Набережной. В каком направлении должны развиваться общественные пространства Днепра?

- Не берусь судить о том, кто и что должен… Но при этом возьмусь предположить, что комплексные решения всегда несут в себе больше потенциала качественных решений, чем точечные объекты, и к этому нужно стремиться.

Как примирить желания инвесторов и горожан?

- Как в этом развитии сочетать стремления инвесторов к активной застройке и горожан – к комфортному быту и отдыху?

- Не считаю, что активная застройка сама по себе должна противопоставляться комфортному быту и отдыху горожан. Ремонт в квартире соседа доставляет не меньше неудобства, чем стройка за окном. Просто, наверное, можно было бы добавлять некоторую социальную нагрузку в виде общедоступной инфраструктуры и благоустройства, к отдельным инвестиционным намерениям застройщиков. Это могло бы помочь горожанам примириться с реальностью.

- В Днепре начата или запланирована реализация целого ряда масштабных проектов (в районе улиц Шевченко, Челюскина, Успенской площади и так далее). Какие из них, на ваш взгляд, значительнее всего повлияют на облик и развитие Днепра?

- Вот представьте себе, на улице А архитектор Б запроектировал и реализовал жилой дом, а потом архитектор С в соседнем квартале разработал Детальный план территории, а архитектор Д по этому ДПТ запроектировал и реализовал комплексное благоустройство сквера, а городские власти провели капитальный ремонт улицы с сетями, а соседние ОСМД озаботились внешним видом своих фасадов и придомовых территорий и заказали у архитектора Е проектную документацию, и при всем этом архитектор Ж очень своевременно разработал коллекцию уличной мебели и городские власти их приобрели… И еще при этом много всего произошло сопутствующего, и самое главное, что все эти участники градостроительного процесса выполнили свою работу самобытно и профессионально, качественно так выполнили, невзирая на масштабы содеянного.

И что мы получим в результате? Мы запустим импульс развития части города и, как «побочный эффект» данного процесса - создали определенную красоту. Творчество в городе всегда коллективное, как в хоровом пении. Когда все справляются со своими партиями, все выглядит легко и естественно, но стоит засбоить одному из голосов, и все начинает разваливаться. Это как иллюстрация к вопросу о том, есть ли архитектурное сообщество в Днепре.

А каждый из названных вами участков города - это прекрасные точки роста.

- Зачастую новые градостроительные концепции и идеи критически воспринимаются обычными жителями Днепра. Особенно, если речь идет о застройке в пределах исторических ареалов города. Как можно повлиять на восприятие горожанами таких перемен?

- Наверное, никак. Горожане - это в какой-то степени общественное сознание, общественному сознанию свойственен консерватизм и склонность к критике. Консерватизм и склонность к критике мягко мотивируют вас оставить все как есть. Как говорится, если оно работает – не трогай. Перемены же провоцируют индивидуумы или их группы, при этом у этих индивидуумов обязательно будут свои интересы. Конфликт неизбежен, и тут нужно искать компромисс, а они, эти компромиссы, могут быть разного рода и к этому нужно быть готовым. Город – это, в первую очередь, поле для компромисса, чем быстрее мы это научимся реализовывать на практике, – тем эффективнее будет развитие нашего города.

- В числе таких объектов, которые изначально прохладно воспринимались горожанами, был и создаваемый по вашему проекту комплекс «Арена-Тауэр». Было обидно, когда его критиковали?

- Я никогда не обижаюсь на критику или стараюсь не обижаться. Если она конструктивна – это очень помогает в саморазвитии. Пока объект не закончен, на него может повлиять все, что угодно, и часто - в положительном ракурсе. Поэтому мне кажется, что нужно быть восприимчивым к предпосылкам изменений и к критике как к одной из форм выражения данных предпосылок. Нельзя же угадать, чьим голосом нам помогут исправить нашу же ошибку. При этом не могу сказать, конечно, что критика – это приятно, но я искренне благодарен своим коллегам по цеху за ту критику, которой они меня одаривают.

- В итоге, на мой взгляд, в образе данного объекта получается интересная высотная доминанта этого района – не правда ли?

- Не мне судить, к тому же объект еще не закончен.

Семья – вот главная точка опоры

- Насколько важна в вашей жизни и работе поддержка близких людей, семьи? Расскажите, пожалуйста, о ней….

- Так, как живут архитекторы, не многие смогут. Семьи архитекторов – удивительны и разнообразны, как декоративные шелковицы, - причудливые, но интересные. У меня жена, мама, трое дочерей, брат, племянник, дядя, семья брата, семья жены, семья дяди, семья дочери и не только – в общем, я понимаю, зачем вставать в 7 утра и ложиться спать заполночь. Поддержку, сочувствие, любовь, участие можно получить только здесь, и слава Богу, что семья у меня есть.

- Какие планы на ближайшее будущее – и как архитектора, и как жителя Днепра?

- Буду стараться работать как можно лучше теперь и на посту председателя правления ДООНСАУ.

- Каким мечтаете видеть наш город через 10-20 лет?

- Я бы очень хотел увидеть наш город через 20 лет в любви и согласии, и еще хотелось бы, чтобы было красиво.

Фото – из архива Михаила Алипова