Из Египта братья-близнецы Сокуренко вернулись на «Волгах», чем очень удивили жителей Богуслава

Отовсюду прибывали на грандиозную стройку рабочие и инженеры. А павлоградцев было всего лишь двое сельских парней. Сегодня, спустя почти 50 лет, один из них, Иван, вспоминает, как работали в красивой древней стране, как почитали их арабы и как Египет, будем откровенны, помог им материально.

Наши должны были выглядеть респектабельно…

Семья колхозников Сокуренко жила трудно, как и многие крестьяне в те годы. Их дети тоже наверняка бы пахали и сеяли, если бы рядом с Богуславом не началось строительство шахты. Рабочие руки здесь были нужны, людей быстро обучали и, как говорится, в путь. Иван стал взрывником-бурильщиком, Леонид — машинистом комбайна. Работали в одной проходческой бригаде.

Проработали неполный год — пришло время идти в армию. Близнецов нигде и никогда не разделяли. Так и здесь: служили в одной части, в одном отделении, в наряд ходили на один и тот же пост.

— Служили мы в Армении, — рассказывает Иван Иванович, — как-то раз нас снимают с военных учений и приказывают явиться в штаб части. Явились. Нас спросили, хотим ли мы поехать в Египет на строительство плотины, там, мол, проходчики очень нужны. Оставшийся год службы, нам сказали, зачтется. Предупредили, что насильно отправлять нас туда никто не собирается. Но ответ желательно дать сразу. Ну, кто же откажется от заграницы?

Их дела изучали месяца три. Потом пришла команда ехать в Тбилиси, а оттуда поездом в Москву. Прибыли в столицу, прошли собеседование в соответствующих инстанциях, им дали подъемные — по 850 рублей, посоветовав до отбытия из страны потратить эти деньги все до копейки.

Но братья поступили по-своему: одну сумму отправили домой, а на другую гуляли по Москве. Тут и поменяли солдатскую форму на гражданскую. Всех их, более чем 200 военнослужащих Закавказского военного округа, повезли в Московско-Рижский универмаг. Для наших братьев все было как в сказке.

Им всем выдали по чемодану, а затем девушки-продавцы подбирали солдатам вещи по списку: плащ, шляпу, костюм, две пары летней обуви, две сорочки, нательное белье. Все покупки были произведены за счет неизвестного «Асуанспецстроя».

— Стоял ноябрь 1962 года, — продолжает свой рассказ Иван Сокуренко. — Мы в венгерских плащах и шляпах, все с одинаковыми чемоданами садимся в самолет и летим в Каир.

— А шляпу-то раньше приходилось носить?

— Какая там шляпа! Картуза у меня до этого не было. Одели, конечно, так, чтобы страну нашу не опозорить. У нас с Ленькой сразу столько обновок сроду не было.

Когда летели, все смотрели в иллюминаторы. А за бортом — то целые острова пальм, то бесконечная желтая пустыня. А вот и голубая лента Нила.

В Каире, разинув рты, во все глаза глядели на восточную экзотику: на улицы, забитые легковыми машинами всех марок, автобусами, грузовиками причудливой формы, но ни одной привычной взгляду; на стрелы минаретов, на лавчонки с пирамидами яблок, апельсинов, мандаринов в корзинах, стоявших прямо на тротуаре, на полках. Полицейские были облачены в черную униформу и белые краги. Все смешалось: люди, машины, двухколесные повозки с осликами. Гарь, бензин, рокот моторов, голоса людей, говоривших на странном гортанном языке.

«Может, добавки, мистер?»

Такое впечатление, что я и сама сейчас в атмосфере этого густонаселенного арабского мира — настолько красочен и эмоционален рассказ сидящего напротив меня немолодого человека.

— Люди старшего поколения должны помнить песню, ее исполняли Бернес, Зыкина, другие певцы. Там были строчки: «Напиши мне, мама, в Египет, как там Волга моя течет», — Иван Иванович вопросительно смотрит на меня, помню ли, мол, я эту песню. — Так мы с братом пели: «Напиши мне, мама, в Египет, как там Волчья наша течет».

Кстати, о письмах. Писать домой до прибытия на место им не рекомендовали. Поэтому, когда в Богуславе на почте оказалось письмо из Египта для Сокуренко, об этом сразу же узнало все село. Почтальон начал расспрашивать Ивана Карповича и Дарью Федоровну что и как, а те ни сном ни духом ничего не знают.

Поселили братьев в трехкомнатной квартире со всем необходимым для нормального проживания. Там впервые и увидели они кондиционер — в жарком Египте самая необходимая вещь. Столовая же после армейской еды рестораном им показалась. Мясо, фрукты, минеральная вода. Обслуживали их исключительно арабские мужчины. Все подбегают к столам, спрашивают: «Может, добавки, мистер?»

Впрочем, обращение «мистер» применительно к специалистам у арабов постоянно было в ходу, что свидетельствовало об их уважении к посланцам нашей страны.

— А как же им было не уважать нас, когда благодаря нам и у них работа была! — рассказчик тянется к принесенной папке с фотографиями. — Вот моя бригада бурильщиков. Я говорю начальству с нашей стороны, мне, мол, и десяти человек хватит в бригаде. А в ответ слышу: «Бери пятьдесят. Им же кормить семьи надо». Вот как было! Так и строили — наших на перекрытии Нила работало 1800 человек, а арабов — 28 тысяч.

Работа была тяжелой, подрывали асуанские скалы. А что такое асуанские скалы, узнали стальные ковши четырехкубовых экскаваторов. Эти ковши во время работы срабатывались так же быстро, как алмаз режет стекло. В скалах пробивали туннели высотой 18 метров и протяженностью 200 метров. А таких туннелей пробурили аж шесть.

Братья три раза продлевали контракт — так не хотелось уезжать. С одной стороны, ответственное дело делают, с другой — еще и денежное. В то время на родине зарплата в рублях на твой счет идет, здесь же ежемесячно получи 68 египетских фунтов. Арабам платили по 30 фунтов.

Не жалели братья денег на знакомство со страной. Во время экскурсий они становились туристами. Как сладко быть беспечным и веселым туристом хотя бы раз в неделю! Всюду — у пирамид, в мечетях и музеях, на Золотом базаре, в охотничьих домиках короля Фарука — они сливались с многоязыким потоком туристов из Европы, Америки, Японии, слетавшихся, как мухи на мед, к древнеегипетским достопримечательностям. Им было непривычно, но нравилось играть роль богатеньких, беззаботных туристов.

Домой, в Богуслав, своим ходом — на собственных «Волгах»

Между тем буро-взрывные работы закончились. Начали цементировать дно Нила на глубине 40 метров. Потом большегрузные машины сбрасывали туда песок, глину, валуны.

— Асуанская плотина — единственная в мире каменно-набросная. Наш ДнепроГЭС сплошь железобетонный, длина египетской плотины по гребню — 3600 метров, высота 111 метров над дном реки, — сыплет цифрами Иван Сокуренко. Потом, уже дома, он много прочтет об Асуанской ГЭС.

И вот 14 мая 1964 года. Пришло время перекрытия Нила. Насер пригласил посмотреть на египетское чудо многих европейских и азиатских лидеров.

После того, как перемычка была взорвана и Нил потек по новому руслу, в небо взлетели сотни белых голубей. Восторг народа был неописуем. Вечером на открытой площадке состоялся концерт. Для строителей всех стран пели Георг Отс, Рашид Бейбутов, Дмитрий Гнатюк.

Воспоминания, воспоминания… Они очень добрые и теплые. Братья считают, что им очень повезло в жизни. На родительское подворье возвратились на двух новеньких «Волгах», купленных в Москве по линии Внешторга на заработанные деньги. Долго еще в Богуславе обсуждали новость: у Сокуренко, мол, хата до сих пор под соломенной  крышей, а, глядишь ты — сразу две «Волги» во дворе.

От родного шахтоуправления, где братья продолжали работать после возвращения из Египта, Иван и Леонид получили квартиры. У них хорошие пенсии. Но разве измерить деньгами ощущение причастности не просто к большому, а к грандиозному делу.