Днепропетровец Алексей Сухоруков знает, какая истина заключается в вине

Увлечение виноградом привил мне дед

— Алексей, действительно ли в вине заключается истина, и если да — то какая?

— Думаю, что не следует буквально трактовать эти слова, произнесенные, судя по всему, в некоем хмельном максимализме… По крайней мере, днепропетровские виноделы не ищут ее на дне своих бокалов. Но истина, действительно, в вине присутствует — это истина труда и знаний, которые и позволяют труженикам виноградной лозы производить напитки самого высокого качества.

— А откуда в вас эта любовь к виноделию — занятию, которое в наших краях не очень распространено?

— Выращивание винограда и производство вина из него, действительно, не являются на Днепропетровщине «исконным» занятием, как, скажем, в Одесской области или Крыму. Однако справедливо ли будет сказать, что это занятие абсолютно чуждо жителям региона? Донецкая область, например, с ее континентальным климатом еще менее пригодна для виноградарства. И, тем не менее, там эту культуру можно увидеть в каждом дворе — по крайней мере, так было во времена моего детства и отрочества. Я вырос на Донетчине, и там же произошло мое «скрещивание» с солнечной ягодой.

А заразил меня виноградом родной дед. Вооружившись знаниями, почерпнутыми из книжек — они, кстати, в то время были наперечет, дед пытался вырастить урожай, например, по Негрулю. Ветераны виноградарства знают об этом выдающемся знатоке этой культуры, авторе ряда бесценных книжек. Увы — дедовский виноград никак не хотел «расти по науке» и выдавать на гора гроздья того размера, о котором грезилось дедушке. Оставаться безучастным к тому, как дед пытается «взять милости у природы», было просто невозможно. Помню, как он поехал в Новочеркасский НИИ виноградарства и виноделия и за большие деньги — 30 рублей! — купил там чубук «Восторга», сорта, давшего начало множеству гибридных форм. «Восторг» был оптимальным сортом для донбасского климата, переносил суровые зимы, давал ягоды, вкус которых приводил в восторг. Но мне хотелось уже большего…

— Уж не собственного ли вина?..

— Нет, тогда наша семья попивала в основном только дедушкино вино. Процесс его производства буквально завораживал меня…Я беспрестанно дегустировал еще не созревшее вино, а мама сердилась: «Алкоголиком станешь!» Привязанность к вину у меня, действительно, возникла, однако не та, болезненная, а основанная на уважении к этому напитку. Говоря же о большем, я имел в виду, что хоть с легкой руки деда «Восторг» прижился в нашем дворе, но его «показатели» не стали удовлетворять меня… В наш магазин завозился виноград из Средней Азии. Его гроздья поражали своими размерами, они достигали веса 3—4 килограмма…Почему же наш виноград так сильно уступает азиатскому? Мучаясь этим вопросом и пытаясь приблизить родные сорта и гибриды к уровню «варягов», я облегчал кусты, срезая лишние, на мой взгляд, гроздья, однако виноград шел в рост, а не в ягоду. Тогда я не понимал, что против сорта, грубо говоря, не попрешь, и если тому же «Восторгу» изначально суждено давать гроздь определенных параметров, то никакие оптимальные условия не смогут это изменить. И, наконец, наступило время, когда я созрел для производства вин.

Как сложить винный букет

— Первые опыты оказались удачными?

— Нет, конечно, уж слишком не прост процесс изготовления вин. Однако у меня достало вкуса, чтобы понять это. И достало любопытства и упорства, чтобы попытаться ответить на вопрос: почему, например, попробованное мной в баре марочное вино так органично и приятно «ложится на небо», а мое, образно говоря, напоминает впопыхах собранный несуразный букет? Что требуется, чтобы красное вино не обваливалось вовнутрь, как раскаленный камень, а белое не было таким приторным?.. Вопросов возникало море. Увы, ответы на них невозможно было найти в книжках, так как если и существовала специальная литература, она была посвящена только промышленному производству вина. Поэтому на собственных пробах и ошибках я создавал методику производства вин из определенных сортов. Накапливался опыт, багаж знаний становился все тяжелее и бесценнее — с ним я и отправился в армию…

Я попал служить под Одессу — край виноградарей и виноделов. Служба оказалась необременительной и мне удавалось нередко убегать в самоволку. Время «за забором части» проводил с пользой для себя как будущего винодела — а я уже считал себя таковым. Так, попивал домашнее вино «не просто так», а с толком, углубляясь в особенности его вкуса. Чаще всего вино оказывалось намного вкуснее, чем мое. Почему? — спрашивал я и пытался найти ответ. Ходил по дворам, интересовался местными сортами и гибридами винограда, технологиями производства вина. Кстати, когда спустя некоторое время приехал с женой отдыхать в Одессу, понял, что запомнился местным жителям. «А-а, это вы — тот самый, на винах помешанный…» — не раз слышал от людей. Жена, кстати, на первых порах с подозрением относилась к моей страсти к вину. «Ну, ладно, увлекайся», — поняв, что меня уже не разлучить с вином, как-то скрепя сердце разрешила жена. Что ж, ее можно понять. Мы жили в своем доме, территория вокруг которого была буквально «забита» виноградом. Разве что в асфальте росла одна яблонька… «Петрушку негде посадить!» — ворчала жена.

— Своей профессией вы избрали не виноградарство?

— Именно так, но исключительно, чтобы сделать приятное маме. По окончании школы я с интересом поглядывал в сторону факультета виноградарства и виноделия Персияновского агрономического университета, однако мама волновалась, что мой интерес к тайнам виноделия обязательно сделает меня алкоголиком. В итоге я поступил в медицинское училище, а уже после армии — в горный институт в Алчевске. По окончании работал в шахте.

Вино не продавал, а дарил

— Это не мешало увлечению?

— Многие шахтеры выращивают виноград. Я думаю, как раз именно из-за контраста ощущений, которые возникают под землей и рядом с красивой, солнечной ягодой. В то время я активно делал вино — порядка полтонны за сезон. Снабжал своим напитком едва ли не всю шахту, где работал инженером. Не продавал, а дарил, так как несказанное удовольствие приносила уже сама реакция людей на мое вино. Идя в гости, нес не бутылку, а трехлитровую банку. В общем, я готов был одарить собственноручно приготовленным вином весь мир.

Тем временем наступил тяжелый период, и мы перебрались в Днепропетровск. Я привез в Днепропетровск сортов десять винограда — тот же «Восторг», «Чауш» и другие. Мы купили в городе дом с участком и чуть позже — дачу в Царичанском районе. Понятно, не для того, чтобы бить на ней баклуши. Я стал работать инженером в областной больнице имени Мечникова. Обслуживал передвижную флюорографическую установку и ездил по всей области. Кочевой образ жизни позволил познакомиться с виноградарями и виноделами. Одновременно посещал выставки, наладил связь с Национальным институтом виноградарства и виноделия «Магарач», который тогда только-только начал разрабатывать схемы производства вин из своих сортов. К слову — на первых порах ко мне там относились с иронией, но поняв, что мое любопытство не праздное, стали относиться даже с уважением. И еще один институт — имени Таирова, что в Одессе — сыграл важную роль в моем профессиональном становлении.

И все же до всего приходилось доходить, в основном, самостоятельно.. Моя библиотека по виноградарству и виноделию включает полтысячи томов, но только собственный опыт поможет стать настоящим профессионалом. Понадобилось немало времени, чтобы, наконец, «сложилась мозаика», и почерпнутые в разных местах и из разных источников знания превратились в систему. Уже тогда я стал понимать, что начинаю топтаться на месте, что развитие остановилось, хотя и шло активное общение с «гаражистами» (микропроизводителями вина) в Интернете. В итоге возникла идея создать в области клуб виноделов. И ее удалось реализовать.

А как у них?

— Я знаю, что вы участвуете в международных форумах виноградарей и виноделов. Что обсуждается на них?

— Иногда думается — лучше бы нам и не знать того, как поощряется гаражное виноделие во многих цивилизованных государствах, способствующих развитию малого и среднего бизнеса и оберегающих свое население от некачественных продуктов. Сердце кровью обливается от сравнения ситуации в этой отрасли у нас и у них. Во Франции винодел, владеющий уже одним гектаров виноградников, является миллионером, ибо там ценится и его труд, и хорошее вино. Схожая ситуация и в других европейских странах. В Украине же частное виноделие в небольших объемах априори невозможно. Оформить лицензию чрезвычайно дорого. Отсутствует законодательная база. Разве что на юге и западе страны, где виноделие признано народным промыслом, наши коллеги чувствуют себя более уверенно. Да, можно сдать сырье на завод, но наши профессионалы, производящие эксклюзивное вино, не желают унижать себя подобным образом. Я знаю виноделов, которые, подобно тому, как писатели работают «в стол», трудятся «в погреб». Они считают, что их винам придет свой черед.