Как племянник Льва Толстого екатеринославцев удивлял

Когда в небо над Персией взвился первый самолет «Блерио XI», за полетом наблюдал сам шах. Самолёт приземлился на военном плацу, однако при приземлении зацепился за пушку и был повреждён. По словам иранцев, самолёт пилотировал лётчик, прилетевший в Тегеран из России. Когда самолёт отремонтировали, лётчик улетел назад.

Этим летчиком был один из первых отечественных авиаторов Александр Александрович Кузминский (1881—1930). Незадолго до этого он покорял небо над Екатеринославом. Мало того, именно после Екатеринослава он отправился в турне по югу — Закаспийская область, Персия, Средняя Азия и Индия…

Его винты поют, как струны…

Смотри: недрогнувший пилот

К слепому солнцу над трибуной

Стремит свой винтовой полет…

Александр Блок. «Авиатор», 1910—1912.

…В марте 1912 года в Екатеринослав прибыл известный русский авиатор Александр Кузминский. Местная пресса уделила этому событию много внимания. Еще бы, Александр Кузминский (1881—1930) был сыном известного сенатора, «его превосходительства» Александра Михайловича Кузминского и его супруги писательницы Татьяны Андреевны Берс. Ее старшая сестра Софья Андреевна была замужем за писателем графом Львом Толстым. Таким образом, авиатор Александр Кузминский приходился племянником самому Льву Толстому. А вообще, род Кузминских (Кузьминских) происходил из Черниговщины.

Но, кроме известного имени, А. Кузминский был и известным летчиком. Родился он неподалеку от нас — в Харькове. Александр Александрович имел даже чиновничий чин коллежского секретаря, причислен был к Министерству финансов. Но смыслом его жизни были не чиновничьи будни, а полеты! Летать он учился в авиашколе Блерио во Франции. «Когда я, решив окончательно посвятить себя авиации, уехал учиться летать во Францию, — вспоминал летчик, — знакомые, соболезнуя моим родителям, говорили: «Бедные старики Кузьминские, у них три сына, а четвертый — авиатор». Диплом пилота-авиатора племянник Толстого получил 19 сентября 1910 года. В один день с его другом Александром Алексеевичем Васильевым (1882—1918) — одним из первых дореволюционных пилотов авиаторов.

Летная школа профессора Коллэна находилась в полусотне километров от Парижа, в городке Этамп. Здесь Кузминский и Васильев обучались практическому летному делу, а также осваивали конструкцию аппарата «Блерио» и его мотора. На занятиях в авиашколе друзья научились поднимать аппарат с земли, пролетать до конца аэродрома и тихо спускаться, оставалось только освоить разворот. Однако «профессор» Коллэн сам не умел летать на аппарате, а, значит, не мог научить своих учеников таким необходимым навыкам. Помог молодым пилотам французский военный летчик лейтенант Беланже.

Еще в июле 1909-го Кузминский заказал себе в Париже аэроплан на заводе «Блерио». Успешно освоив программу и купив на собственные и заемные средства два аппарата, Кузминский и Васильев стали совершать первые полеты на родине. До приезда в Екатеринослав Кузминский совершил 38 вылетов в 34 городах России.

Первые полеты Кузминского на родине были не всегда удачны. Но затем он совершил удивительное путешествие со своим аэропланом на Дальний Восток, показывая полеты населению Харбина, Мукдена, Пекина, затем летал в Камбодже, Индонезии. О его полете над Тегераном можно было прочесть следующее:

«Первый полет в Персии

11-го января в стране Льва и Солнца впервые поднялся аэроплан, на котором летел наш соотечественник Кузминский. Появление аэроплана произвело на персов сильное впечатление. На полетах присутствовали шах с сановниками, масса народа, вся русская колония, русский отряд».

Первоначально единственный полет Кузминского в Екатеринославе был запланирован на понедельник, 26 марта на Ярмарочной площади, которую еще называли Конным рынком. Тогда это было далеко за городом, а ныне это пересечение улиц Ильича и проспекта Кирова в Кировском районе Днепропетровска.

Полет должен был состояться на историческом аппарате Блерио — этот самолет Александр Александрович приобрел за одиннадцать тысяч рублей в Париже. Моноплан Блерио был историческим потому, что на нем авиатор А. Васильев совершал нашумевший перелет Петербург — Москва. Из-за плохой погоды полет в нашем городе был пересен на 1 апреля.

Местная «Екатеринославская почта» 2 апреля писала: «Вчера около 6 часов пополудни состоялся полет А. А. Кузминского. Плавно оторвавшись от земли, он поднялся на высоту около 800 метров и, описав в воздухе два кругообразных виража, спокойно стал спускаться к месту подъема. При спуске крыло аэроплана зацепилось за забор и было повреждено. Авиатор спрыгнул благополучно с аппарата и был встречен многочисленной публикой восторженными овациями».

В той же газете появилась беседа с авиатором:

— Вы просите сообщить, какую систему аэропланов я считаю лучшей? С удовольствием отвечаю. Безусловно, как для спортивных, так и для военных целей (особенно при рекогносцировках) выше всех нужно поставить монопланы, из которых лучшим типом является Блерио с мотором «Гном». Простота устройства, позволяющая разобрать и собрать аппарат в 20 минут, легкость управления, быстрота, доходящая до 172 верст (рекорд Ведрина), необычайная красота — все это вместе взятое заставляет спортсмена и военного летчика остановиться на Блерио.

— Скажите, Александр Александрович, давно ли вы летаете и где были ваши полеты?

— Я летаю около полутора лет. Участвовал в воздухоплавательных состязаниях в СПБ, Москве, Милане, а после этого летал в Киеве, Ростове, Туле, Екатеринодаре, по всему крымско-кавказскому побережью. Полет в Екатеринослав является по счету моим 39-м публичным полетом.

— Почему вы не приняли участия в перелете СПБ — Москва?

— Для этого перелета я заказал специальный аппарат, на котором теперь постоянно летаю. Но внезапная болезнь принудила меня отказаться от состязания, и я уступил аппарат Васильеву, своему товарищу по школе Блерио.

— Как относился Лев Николаевич к воздухоплаванию?

— Взгляд Льва Николаевича известен. Воздухоплавание — могущественное средство к единению людей. В недалеком будущем оно несет с собою уничтожение таких понятий как границы, разъединяющие государства. Однако когда авиатор Ефимов предложил совершить полет в Ясной Поляне, Лев Николаевич ответил: «Не надо. Люди не галки». Впрочем, это было сказано Львом Николаевичем накануне его ухода.

«На столе Александра Александровича, отметил корреспондент местной газеты, мы заметили фотографию с изображением разбитого аппарата. На наш вопрос «Что это такое?» авиатор кратко ответил: «Мое Mеmеnto mori». («Думай о смерти»).

Сто лет назад, в мае 1914-го трагически погиб во время полета его брат (видимо, двоюродный) поручик Кузминский. Пресса писала: «Он летел 16 мая на «Ньюпоре» с пассажиром поручиком Тустановским и упал с высоты 150 метров. Аппарат разбит, Кузминский получил тяжкие повреждения, от которых через полтора часа скончался. Тустановский получил общее сотрясение и ушибы всего тела. Погибшему летчику 27 лет. Он окончил Севастопольскую авиационную школу».

Сам Александр Кузминский в это время работал летчиком-испытателем на авиазаводе Щетинина (ПРТВ) в Петербурге. Но и смерть брата не остановила его.

Авиаторы Васильев и Кузьминский28 мая (10 июня) 1914 года впервые демонстрировали в Лодзи (Польша) мёртвые петли, полёты вниз головой, скольжение на крыло и т. д. Газеты писали: «Героем дня оказался Кузьминский. Красивы были мёртвые петли Васильева. В воздухе все его эволюции были эффектны, но при спуске случилась небольшая катастрофа. Спускаясь на землю около самого барьера, отделявшего ипподром от рублевых мест, переполненных публикой, авиатор не был уже в состоянии выровнять аэроплан, и последний с бешено вращающимся пропеллером наскочил на решетку. К счастью, последняя оказалась прочной, и благодаря этому никто из публики не пострадал. Пропеллер разбило вдребезги. Авиатор невредим».

С началом Первой мировой войны Александр Кузминский добровольно пошел на фронт, но потерпел аварию и вернулся на завод. Вскоре, 18 февраля 1915 года, был арестован и обвинён в шпионаже и мародерстве полковник русской армии Сергей Николаевич Мясоедов. Уже 20 марта его повесили по ложному обвинению. Под горячую руку арестовали и авиатора Кузминского, о чем писал в своих дневниках «Дни скорби» барон Николай Врангель. Но затем все обошлось. После революции Александр Александрович работал консультантом в «Главвоздухфлоте».

Полет Кузминского в Екатеринославе публика признала одним из лучших, какие видел наш город.