Коляска черта

Мертвых крючьями вытягивали из домов, боясь к ним дотронуться. Хоронили кучами в глубоких ямах, вырытых на скорую руку и посыпанных известью. Целые селения Новомосковского, Павлоградского и Верхнеднепровского уездов вымерли подчистую.

Сам Екатеринослав тоже наполовину обезлюдел. И не только из-за эпидемии. Недалеко от места, где позже, в 1884 году, вырастет здание железнодорожного вокзала, в те времена стоял «сиротский дом» - двухэтажный обшитый тёсом корпус с широкими колоннами между окон от низа до верха и фронтоном с черным двуглавым орлом, держащим в своих когтистых лапах золотые молнии. В этом здании проходили муштру военные кантонисты – солдатские дети. Как и их погибшие на полях сражений отцы, они были обречены всю жизнь тянуть лямку в николаевской армии. Но жизнь рассудила иначе.

О событиях того времени народная память сохранила такое предание. Когда в округе и самом городе бушевала холера, и трупы не успевали вывозить с улиц, где они валялись рядом с гигантскими кучами навоза (настоящим бичом тех лет), к сиротскому дому подкатила черная коляска. Вышедший из нее незнакомец, облаченный в военную форму и широкий плащ, представился тайным советником его императорского величества и сказал, что ему поручено увезти предназначенных к службе сирот подальше от зачумленных мест. На вопрос, куда, неопределенно ответил: туда, где им будет хорошо.

В царившей вокруг обстановке рассуждать было некогда. Следовало действовать быстро и незамедлительно. В коляску советника усадили первую партию, и он вывез ее за пределы города, о чем свидетельствовала допрошенная позже охрана, сторожившая ввиду тяжелых времен городской въезд (в те времена проехать в Екатеринослав можно было лишь по одной дороге).

Вскоре незнакомец вернулся за второй партией. А когда дело дошло до третьего раза, прошел слух, будто вывозят не только сирот, но также воспитанников церковно-приходских школ, певчих церковных хоров и даже юных пациентов переполненного лазарета.

Поэтому от тайного советника потребовали, чтобы он назвал конкретный пункт, куда переправляет детей. Но тот с легким акцентом лишь повторял:

- Там им будет карашо.

Когда же прибывший пристав попытался его задержать, исчез вместе со своей коляской в возникшей вокруг суматохе.

Предание гласит, что никто из детей так и не вернулся обратно, а сам незнакомец якобы и был тем заезжим всадником, принесшим холеру.

Сбежать от него по дороге удалось лишь нескольким сиротам, успевшим получить навыки боевого искусства. Но вернулись они слепыми и ничего рассказать не смогли. Вместо военного поприща их ждали скитания по богадельням. Лишь состарившись, один из них рассказал своему врачу, как, оказавшись за пределами города, незнакомец погнал коляску с какой-то фантастической скоростью и, еще не успело стемнеть, привез их в некое странное место, состоящее из нескольких низких и длинных строений. На краю стояла кузница, в которой вспыхивало и гасло пламя. Из нее вышел плотный мужчина в кожаном фартуке и с клещами в руке.

- Еще восемь, - произнес незнакомец. Мужчина бросил ему мешочек с монетами, который тот поймал на лету.

Вот тут двум отчаянным смельчакам и удалось дать деру. Вдогонку им понеслись проклятия, но они расслышали лишь слова:

- Слепые щенки. Чтоб ничего в жизни вам больше не видеть.

Выдумал это былой беглец, или все было чистой правдой, проверить не представлялось возможным.

Суеверные люди утверждали, будто управлял зловещей коляской сам черт. И если бы жители не спохватились, он, пользуясь моментом, вывез бы из города всех детей до единого.

Как только он сгинул, эпидемия пошла на спад. А обезлюдевший сиротский приют был закрыт.