Один среди тысяч Олег Меньшиков

Даже если актер обладает высоким талантом ­– выход на сцену в моноспектакле может поставить его в тупик. Тупик, выход из которого порой ищут годами. Олег Меньшиков годами же искал успешный «вход» в этот жанр, перелопачивая груды материала. Пьеса Алессандро Барикко «1900-й» оказалась долгожданной для часа, когда Меньшиков останется один на один с тысячей зрителей. Премьера этой постановки состоялась несколько лет назад. Но в городах Украины «1900-й» увидели только в феврале этого года во время гастрольного тура актера.

Относиться к Олегу Меньшикову посредственно – невозможно. Перед моноспектаклем «1900-й» почему-то вспомнился эпизод из фильма «Доктор Живаго». Там, в холодном зимнем трамвае, доктор не замечал толпы окружающих, его сковывала и боль, и усталость: «Но книга жизни подошла к странице, которая дороже всех святынь, сейчас должно написанное сбыться…» - звучала поэзия. И дрожь по коже. Ведь с такой проникновенностью декламировать стихи Бориса Пастернака, как это делает Меньшиков, мало кто способен. Да и не просто так, после этой работы в фильме, актер сделал долгосрочный перерыв. И теперь от знаменитого актера ожидалось многое.

Театральное товарищество Олега Меньшикова существует более пятнадцати лет. Так что опыт артиста, учитывая роли в кино – глыба творчества. Он избирателен к каждому новому материалу. Отказался сниматься в фильме «12» Никиты Михалкова, а когда заострился на поставке моноспектакля, ни с одним драматургом к общему не пришли. Только пьеса итальянца Алессандро Барикко оказалась попаданием в точку, вознаграждением за долгие поиски интересной истории.

Она происходит с пианистом, который обладал способностью играть, словно в четыре руки и был очень одинок, но никогда не признавался в этом другим. Он просто играл о том, что видел в своем мире – корабле «Вирджиния», на котором тысячи пассажиров путешествовали из Европы в Америку. Тысяча Девятисотый – так звали виртуоза джаза и человека, который получил имя в честь года, когда его нашли в коробке из под лимонов на борту корабля. Здесь малыша покинули те, кто связывал его с земным миром. Стихией мальчика навсегда остался океан. Америка была целью всех, кто оказывался на судне. Только Тысяча Девятисотый жизнь видел по-другому, самостоятельно научившись играть на фортепиано.

Легенда об одиноком таланте оказалась для Олега Меньшикова близкой для раскрытия. В эссе одному журналу актер как-то написал: «Одиночество – высокая и благородная категория, на мой взгляд. Как определял Ницше, ты уважаешь свое состояние автономной планеты и уважаешь состояние других планет вокруг тебя. Одиночество – это очень красиво». Тысяча Девятисотый и выражает состояние этой красоты. Его решение всегда оставаться на корабле может показаться странным, но это до того момента, пока зритель не поймет его душу.

До премьеры Меньшикова итальянцы уже выпустили в тираж фильм Джузеппе Торнаторе «Легенда о пианисте». Актер не смотрел его перед работой над премьерой: не любит «прожеванного» материала. Хотя картина стоящая и музыкально-впечатляющая. Думаю, она повлияла на зрительское ожидание меньшиковского прочтения. Правду говоря, и я думала, что артист в своем соло через музыку протянет такую смысловую струну, которая пробудит уверенность: на сцене тот самый гений джаза – Тысяча Девятисотый. Представлялись и всевозможные вариации того, как сам артист своим волшебным талантом войдет в образ этого отчужденного от людей пианиста. И вот, занавес раскрыт…

Сцену со зрительным залом разделял океан. Естественно, театральный. Корабль представлял собой треугольное сооружение палубы, на нем, рояль. Символизм сценографии действительно создавал впечатление присутствия на корабле, здесь даже детали играли свою роль, а приглушенное освещение вовлекало в загадочную историю, должно быть, немного печальную.

Мини-оркестр, который сопровождал постановку, находился в глубине сцены.

С первых же минут зритель видит, в моноспектакле Олег Меньшиков не совсем один. Для усиления «эффекта» некоторых мизансцен он ввел эпизодические немые роли: дублеров, матросов, и самого Тысяча Девятисотого. Для себя же Меньшиков избрал роль рассказчика. Речь о пианисте, как и по тексту пьесы, актер ведет от лица его друга, играющего в оркестре на трубе. Конечно, делает это органично, превосходно расставляя акценты. Но образ главного героя получается преломленный, через взгляд другого человека.

В полуторачасовую постановку Олег Меньшиков, разумеется, внес не все жизнеописание из пьесы. Но то, что выражало характер Тысяча Девятисотого, оставил. Сцена музыкального состязания пианиста с королем джаза Джелли Роллом Мортоном была показана с помощью мини-оркестра. Для себя Меньшиков выбрал другие инструменты – речь и пластику. Владея блестящей дикцией, актер выстраивает слова в беглую линию, замедляя темп там, где считает нужным. Это иногда кажется монотонным, но именно так актер рассказывает о победе пианиста-самородка над верящим только в свою гениальность Мортоном. О наивности и чистоте души Тысяча Девятисотого, и о внезапном его решении сойти на берег… Но этого не состоялось. Пока Олег Меньшиков рассказывал о страхе музыканта покинуть свою океанскую пристань, прототип главного героя замер на трапе, после бросил шляпу на сушу и снова поднялся на палубу.

До конца спектакля Олег Евгеньевич играет стороннего наблюдателя, не отвлекаясь от написанного Барикко. Хотя, как бы талантливо он смог выразить мир Тысяча Девятисотого, находясь в его характере. Но Меньшиков это оставил только на финал, как, собственно, и драматург.

Завершающий монолог, пожалуй, самый сильный в спектакле. Здесь актер оставляет прием речевой беглости, а зрители видят обреченного человека, который уходит из жизни вместе со своим кораблем. Эта махина отслужила свое, и теперь ее взрывают. Пианист еще может быть признан всем миром, но он уже выбрал свой путь. Оказывается, музыкант всегда был мучимым многими мечтами и желаниями. Его одиночество заставило придумать существования любимых, родных людей. Он играл для них, жил и боялся поверить в свою ненужность. Боялся жизни вне корабля. Теперь его иллюзия рухнула. Тысяча Девятисотый посмотрел правде в глаза. Она оказалась огромным, холодным и напичканным динамитом кораблем. Олег Меньшиков, не развивая длинного монолога, интонацией выражает все. Неужели так закончится судьба удачливого и талантливого парня? Декорация на сцене скрипит и ломается.

Итак, моноспектакль состоялся. Можно сразу же, и наверняка, сказать, он сделан не по законам жанра, а по-меньшиковским законам. Правда, энергетически Олег Евгеньевич спектакль вытянул сугубо на себе. Актерское повествование не «заглушала» ни музыка (хотя в этом спектакле логично бы было разделить с ней соло-роль), ни сценические помощники, ни прекрасные декорации. Материал для инсценизации действительно выбран удачно. Но Олег Меньшиков заявляет, постановка могла не состоялась такой, если бы не талантливый авторский коллектив. В который, среди других, входит художник Игорь Попов, композитор Андрей Разин, хореограф Егор Дружинин. Их творческие находки нашли отклик в украинской аудитории. Во всех городах – аншлаг и теплый прием артиста и режиссера. Шедевральности постановки мешало только то, что Олег Меньшиков практически не входил в роль Тысяча Девятисотого, просто рассказывая ключевые сцены. Так задумано. Ну, а как рассказчику, ему – браво!