Генеральный директор прогрессивного «застоя»

Леонид Ильич Брежнев родился 19 декабря 1906 года в поселке Каменское Екатеринославской губернии (ныне город Днепродзержинск Днепропетровской области) в семье рабочего. Русский. В паспорте, выданном 11 июня 1947 года в Запорожье, записано «украинец». Вплоть до начала 50-х годов во всех листках по учету кадров и партийных анкетах, заполненных им лично, указывалась именно эта национальность. Русским стал записываться после приезда в Москву, попав в высшие органы КПСС. По утверждению президента Франции В.-Ж.д’Эстена, мать Леонида Брежнева была полькой. «Брежнев это скрывал, поскольку русские к полякам относятся с сарказмом и презрением, - писал в своих мемуарах д’Эстен. - Тем не менее польский был в прямом смысле его родным языком, и с Гереком они нередко говорили по телефону по-польски».

В молодости Леонид Брежнев, по свидетельству людей, хорошо знавших его, участвовал в самодеятельной «Синей блузе», мечтал стать актером. Обладал способностью к сценической игре, был артистичен. Он любил розыгрыши и мистификации. Поэтому, якобы недалекость, туповатость и легковесность, которую так любили подмечать в нем либеральные историки – не более чем миф. Мог ли бездарь и серая личность, каковым обычно малевали его недруги, с отличием закончить гимназию, получать повышенную стипендию в техникуме, стать лучшим студентом института и в считанные годы сделать головокружительную карьеру? В 22 года – депутат райсовета, в 25 – директор рабфака. За девять лет от красноармейца дослужился до генерала. И это без особых интриг и могущественных покровителей.

Брежнев был совсем не таким, каким его привыкли считать. Если бы не доставшееся от него наследство, страны СНГ просто не смогли бы пережить эпоху 1990-х годов. Ведь все, за счет чего кое-как продержались промышленность и инфраструктура, было рождено в СССР. Сейчас не любят вспоминать, что во времена так называемого «застоя» СССР достиг высшей точки своего экономического развития и стратегического господства. Именно в те годы был сделан гигантский промышленный и интеллектуальный рывок, стартовали многие социальные программы. Во времена Л.И.Брежнева объем ВВП вырос втрое (в среднем – на 10,8 процента в год). За три брежневские пятилетки было построено более полутора миллиардов квадратных метров жилья, почти половина всего жилого фонда СССР. В новые дома переселились 161 миллион человек. В тех домах и сегодня живет большинство жителей нашего города.

Газета «2000» в одном из последних номеров, предлагая читателям фрагменты из новой книги известного журналиста Александра Хинштейна, отмечает: «О Брежневе больше не рассказывают анекдоты. О Леониде Ильиче пишут книги. Обстоятельные и чуть сентиментальные». Основываясь на документах из президентского архива, Хинштейн в своем исследовании, названном «Сказка о потерянном времени. Почему Брежнев не смог стать Путиным» приходит к логичному выводу: «Брежнев вполне мог остаться в народной памяти как царь-успокоитель, царь-созидатель – уйди он вовремя в отставку. При Брежневе – позднем – страна покатилась под откос. Трагедия распада личности обернулась трагедией многомиллионной страны».

Еще до смещения Никиты Хрущева многие днепропетровцы знали и любили своего земляка. Ведь на Днепропетровщине он провел более сорока лет своей жизни. Занимая высокие должности Председателя Президиума Верховного Совета СССР и, одновременно с июня 1963 по октябрь 1964 года - по существу второго секретаря ЦК КПСС, Брежнев отличался общительностью, незлобливостью, компромиссностью.

Многие ветераны газетного дела гордились своим знакомством с Леонидом Ильичем. И тогда, и позднее они охотно делились своими наблюдениями о личности Генсека. По их воспоминаниям складывался образ человека с непростым, подчас противоречивым характером. Например, многолетний редактор газеты «Зоря» Раиса Ефимовна Хомякова, работавшая с Брежневым в довоенные и послевоенные годы, считала Леонида Ильича ортодоксальным марксистом, опытным пропагандистом и политработником. Ей противоречил правдист Александр Мурзин, готовивший книгу «Целина», в которой от лица Брежнева рассказывалось, как он руководил освоением целинных земель в Казахстане. По свидетельству Мурзина, Генсек совершенно не интересовался сочинениями Ленина, не говоря уже о Марксе или Энгельсе. «Я думаю, что даже никогда не прикасался к этим книгам, - убежденно говорил он, встречаясь в узком кругу с молодыми днепропетровскими газетчиками. Об участии Леонида Ильича в войне рассказывал часто наведывавшийся в Днепропетровск Аркадий Сахнин. Он помог Брежневу написать книгу «Малая земля». Но еще до выхода этого произведения в свет мы с удивлением узнали, что наш земляк на фронте научился управлять самолетом и не раз самостоятельно совершал полеты на «ПО-2».

Как-то, будучи в хорошем расположении духа, редактор «Вечерки» А. А. Демьяненко поведала о нескольких встречах с Л. И. Брежневым. «Однажды после совещания, которое он проводил в Никополе, нас пригласили на ужин, - рассказывала Александра Аникиевна. - Я, тогда молодая сотрудница газеты, оказалась единственной женщиной в сугубо мужской компании. На всю жизнь запомнился его глуховатый баритон. Он знал множество стихов наизусть. Было странным, что первый секретарь обкома партии читает Сергея Есенина, но еще большим шоком явилась его декламация поэмы Дмитрия Мережковского «Сакья Муни»... Был Леонид Ильич среднего роста, спортивного сложения, статный, чернобровый, с красивыми синими глазами...».

Несколько иначе оценивал личность Генсека бывший директор Дзержинки, впоследствии зам.министра черной металлургии Н. М. Фоменко. «Он очень хотел ответить генералу К. С. Грушевому, издавшему в 1977 году книгу «Тогда, в сорок первом», прославлявшую Брежнева. После настойчивых просьб я посетил Фоменко. Разгоряченный алкоголем, он не стеснялся в выражениях. «Я его знаю, как свои пять пальцев, - громыхал он, жестикулируя огромной пятерней перед моим носом. - Хитер-бобер. Прикидывается добряком, а сам без лишнего шума и пыли избавляется от тех, кого считает соперниками. Я расскажу такое, такое... Подхалимы повесятся от злости...». Мне пришлось ретироваться. Под предлогом, что сгоняю в магазин за очередной бутылкой, я покинул этого одинокого пожилого человека, проживавшего на улице Фучика. Его звонки прекратились.

В середине 70-х годов в издательстве «Промінь» появился улыбчивый человек преклонного возраста. Был он в соломенной шляпе и цветастой рубашке навыпуск. Заглянув в наш кабинет, поинтересовался, не заходил ли к нам директор издательства товарищ Кнышев. «Я полчаса просидел в его приемной, - пояснил он, - секретарь уверяла, что он где-то на территории. Я обошел все кабинеты, его нигде нет». «Возможно, он ушел за сигаретами, - добродушно пояснил Костя Чернышев. - Он ведь начальник, никому докладывать не обязан». «Но это неправильно. Руководитель обязан предупреждать подчиненных о своем отсутствии...». Выяснилось, что строгий посетитель не кто иной, как довоенный секретарь Днепропетровского обкома партии по пропаганде Тарасов, работавший вместе с Леонидом Ильичем. «Брежнев непрерывно дымил сигаретой, - заметил Тарасов, - но если он покидал кабинет, его секретарь всегда знала, где он находится». Вскоре появился директор. Он был знаком с Тарасовым и знал, что тот в соавторстве с бывшим партработником Храпуновым пишет книгу о восстановлении Днепропетровска в послевоенный период. Узнав, что работа застопорилась, Кнышев тут же обязал меня и Чернышева оказать помощь в литобработке. «Это наш святой долг - выпустить такую книгу, - распорядился директор. - Думаю, месяца три вам будет предостаточно...». Позднее к нашему редакторскому дуэту примкнул Георгий Николенко. Он как в воду глядел, предложив назвать будущую книгу «Возрождение». Кстати, под таким же названием позднее вышли мемуары и самого Брежнева.

Общение с Константином Константиновичем Тарасовым пришлось на тот период, когда у Леонида Ильича начались первые проблемы со здоровьем. Резкое ухудшение произошло во время встречи с президентом США Дж.Фордом во Владивостоке в 1974 году. За первым срывом последовал тяжелейший инсульт. Речь стала невнятной из-за проблем с протезированием зубов (на войне получил ранение челюсти). Появились склеротические явления, нетвердость походки, быстрая утомляемость. «Он все время ставит вопрос о своем уходе в отставку, - говорил Тарасов, - но все влиятельные члены Политбюро высказываются против, им выгоден такой Генсек».

В сентябре 1979 года Л. И. Брежнев в последний раз посетил Днепропетровск. По свидетельству бывшего первого секретаря горкома партии В. П. Ошко, это было жалкое зрелище. Владимир Петрович поведал, что «еще в апреле Брежнев твердо заявил о своем желании уйти на пенсию, но Политбюро, обсудив вопрос, высказалось за то, чтобы он продолжал работу и порекомендовал ему побольше отдыхать». Замечу, что именно в тот период Л. И. Брежнев санкционировал строительство метрополитена в нашем городе. Тогда Леонила Ильича повозили по городу. Очередная остановка у обновленного фасада украинского драмтеатра. Первый секретарь обкома партии Евгений Викторович Качаловский пытается рассказать о том, как проходила реконструкция этого учреждения культуры, но Брежнев не слушает его, поворачивается к нему спиной и обозревает модерновое здание Желдора. На его лице безмятежная улыбка небожителя, вспоминающего свою молодость.

«Навешали на человека кучу наград, - осторожно произносит кто-то в толпе. - Одних орденов Ленина восемь штук». Ему возражают скрипучим голосом: «Брежнев, может, их и заслужил, но вы скажите, почему у министра внешней торговли Патоличева оказалось этих самых орденов Ленина целых двенадцать штук...». «Торговля – мощное оружие партии, - доносится откуда-то сбоку. - Неужели не ясно?» Леонида Ильича бережно усаживают в лакированный «членовоз». Толпа расходится. Ясно одно – эпоха Брежнева заканчивается.