Инженер и Директор. Репрессированные металлурги

Иосиф Манаенков и Всеволод Жданов сошлись на Днепровском заводе в начале 30-х годов, кровавых от сталинского беспредела. Манаенков был директором предприятия, Жданов – главным инженером. Два абсолютно непохожих человека. Две несравнимые друг с другом судьбы. И абсолютно одинаковый итог: они оба были расстреляны в 1938-м. В один день – 31 марта.

И какие же изощренные злодеи были эти старые инженеры, как же умели они вредить! Например, российский потомственный инженер-путеец Николай Карлович фон Мекк в 1929-м предложил увеличить товарные составы, не бояться тяжелогруженых. Фон Мекк был разоблачен (и расстрелян): он хотел добиться износа путей, вагонов и паровозов и оставить СССР на случай интервенции без железных дорог! Когда же, малое время спустя, новый Наркомпути товарищ Каганович распорядился пускать именно тяжелогруженые составы, и даже вдвое и втрое сверхтяжелые (за это открытие он получил орден Ленина), то злостные инженеры завопили, что это губительно изнашивает подвижной состав, и были справедливо расстреляны за неверие в возможности социалистического транспорта.

А.СОЛЖЕНИЦЫН. «Архипелаг ГУЛАГ»

Молодость Манаенкова

Иосиф Манаенков был «из простых». Родился в деревне Павловка Воронежской губернии в апреле 1896-го, получил начальное, как тогда говорили, низшее образование, и начал свою трудовую деятельность токарем на Юзовском заводе. Увлекшись революционными идеями, он становится членом РСДРП, т.е. интернационалистом-меньшевиком. После революции Манаенков, вместе с однопартийцами, был принят в компартию, и началась его стремительная карьера в металлургической промышленности. В 28 лет, в 1924-м, он – уже директор Макеевского металлургического завода. В 1926-м – замдиректора завода Петровского в Днепропетровске. Здесь он встречает свою любовь – уроженку Каменского Марию Журавлеву (будущую Манаенкову). На момент свадьбы ей было 25. Ему – 30. В следующем году Иосиф Манаенков назначен директором Днепровского завода в Каменском.

У Иосифа Петровича был пытливый ум, целеустремленность, хозяйственная хватка и твердый характер. Таким образом, несмотря на низшее образование, он проявил себя талантливым руководителем. Также и революционные идеи не были для Манаенкова способом «из никого стать всем»: на руководящих постах он не заболел «звездной» болезнью и не оторвался от рабочих. Его забота о них сильнее всего проявилась в Каменском на Днепровском заводе.

Молодость Жданова

Всеволод Жданов был из дворян. Родился в Киеве в 1880-м в семье профессора И.Жданова, статского советника, преподававшего русский язык и литературу детям будущего царя Николая II. Владислав окончил гимназию и Горный институт в Петербурге. Будучи студентом, он прошел практику на Днепровском заводе в Каменском, где такие великие промышленники, как Игнатий Ясюкович (первый директор-распорядитель завода) и Эрнест Сундгрен (в ту пору – начальник доменного и сталеплавильного отделения, а в 1907-1914 гг. – директор предприятия) лично делились опытом со студентами. По выходным руководители завода приглашали студентов к себе домой, и в доме Э.Сундгрена юный Всеволод познакомился с его дочерью Эльной, своей будущей женой. Это стало причиной – почему В.Жданов мечтал после окончания института получить работу именно в Каменском. Мечта сбылась. На Днепровский завод он был принят инженером, а в 1906-м состоялась его свадьба с Эльной Сундгрен. Ей был 21. Ему – 26. Всеволод был высококлассным специалистом, но его тесть Э.Сундгрен считал, что зятю и тестю лучше не работать вместе. Поэтому он рекомендовал зятя в качестве инженера руководству Мариупольского завода. Там В.Жданов получил опыт, признание в глазах начальства и, в конечном итоге, прославился как один из лучших инженеров Юга Российской империи. В результате, к 1917-му он, оставив Мариупольский завод, выехал в Петербург, где правление ЮРДМО должно было дать ему назначение на пост директора одного из Днепровских предприятий. Но… началась революция. К власти пришли Советы, и полным ходом пошла национализация предприятий. В частности, Днепровский завод национализировали 24 января 1918 г. Тем не менее, слава Жданова как талантливейшего инженера была закреплена за ним прочно, и в 1923-м новая власть назначила его начальником металлургического отдела Главметалла на базе Высшего Совета Народного Хозяйства.

Манаенков – директор завода

Когда И.Манаенков прибыл на Днепровский завод в качестве его нового директора, он прекрасно сработался с главным инженером Иваном Бардиным. Уже через год, в 1928-м, завод вышел на дореволюционные объемы производства по всем переделам. В 1931-м завод выплавлял уже 10% всего чугуна СССР. О том, какая жизнь была в Каменском в начале 30-х, можно судить по воспоминаниям И.Абрамовича, направленного из Москвы на Днепровский завод инженером:

«В Каменское мы приехали в апреле 1933-го и сразу же увидели страшный голод, о котором москвичи ничего не знали. Город к тому времени был немалым промышленным центром. 25 тысяч человек работали на металлургическом заводе, также был вагонный завод «Правда», коксохимкомбинат, ТЭЦ, «Дзержинкстрой». Рабочие были обеспечены неплохо. Но в первый же день мне стали часто попадаться на глаза истощенные люди в обтрепанной деревенской одежде. В городе было много голодающих из соседних деревень, ежедневно на улицах подбирали 20-25 умерших от голода и истощения. Это было страшно. Особенно страшно – видеть голодных детей. До сих пор не могу их забыть – их худые ручонки и лихорадочные глаза. Говорили, что были и случаи людоедства. А в это время правительство Сталина экспортировало хлеб».

И.Манаенков любил завод как родное детище, был смелым в решениях, требовательным к подчиненным, но и защищал своих рабочих и служащих, как лев. При Манаенкове в 1935-м на заводе были пущены две ленты аглофабрики. Сырьем для них стала рудная пыль, собираемая уловителями с дореволюционных времен, – пыль, огромное количество которой скопилось возле завода. Таким образом, отходы стали сырьем, и в 1935-м, когда ожидалось, что завод отработает с убытком в 2 миллиона, он получил 600 тыс. рублей прибыли. 50% прибыли пошли в директорский фонд, и вот пример того, как распоряжался этим фондом Манаенков.

Однажды в 3 часа утра директор зашел в столовую доменного цеха, заказал обед, расплатился и съел еду. Обед стоил 30 копеек и состоял из трех блюд, включая 75 граммов мяса – немного для рабочих тяжелого труда. Манаенков спросил, сколько будет стоить обед, если вместо 75 граммов мяса давать 250. Заведующая столовой ответила – 2 рубля. Манаенков дал указание давать с завтрашнего дня по 250 граммов мяса к обеду по всему заводу, но брать с рабочих по-прежнему 30 копеек. Разницу будет оплачивать дирекция. Нововведение произвело сильное впечатление на рабочих, увеличилась производительность труда. Так же, за счет фонда прибылей, Иосиф Петрович построил для рабочих дом отдыха на берегу Днепра, рассчитанный на 300 мест. Манаенков принимал участие в пуске трамвая в Каменском, в строительстве жилья, водопровода, Дворца культуры металлургов, в общем благоустройстве города. Однозначно, он сделал бы еще много добра для рабочих и горожан. Помешала репрессивная политика Сталина.

Жданов – главный инженер

На посту начальника металлургического отдела Главметалла на базе ВСНХ (Высшего Совета Народного Хозяйства) Всеволод Жданов проработал 5 лет. Ордер на его арест ГПУ (государственное политуправление) выдало 1 ноября 1928 г. Жданова вместе со многими другими инженерами обвиняли в участии в контрреволюционной организации, якобы существовавшей в аппарате ВСНХ. Жданов не сгинул в тюрьме, хотя «общение» со следователями подарило ему нервный тик до конца жизни. Его били и пытали, но он не оклеветал ни себя, ни других. 7 ноября суд вынес Жданову и другим обвиняемым смертный приговор. Но затем высшую меру заменили на 10 лет лагерей. Тем не менее, на Колыму его не сослали. Оставив Жданова и других инженеров в тюремной камере, им поставили задачу – спроектировать и построить первый советский блюминг. Задачу они выполнили: монтаж блюминга осуществили на меткомбинате в Макеевке.

Иосиф Манаенков был в хороших отношениях с Серго Орджоникидзе, который с 1930 г. был председателем ВСНХ, а затем – наркомом тяжелой промышленности. Когда в 1931-м Днепровский завод в Каменском покинул его главный инженер И.Бардин, Манаенков, будучи в Москве, попросил Орджоникидзе прислать на завод толкового инженера. Орджоникидзе, в силу занимаемой должности, знал руководство всех металлургических предприятий СССР и вообще имел подробную информацию о ведущих инженерах страны. В ответ на просьбу Манаенкова помочь со специалистом на пост главного инженера Днепровского завода Орджоникидзе предложил Жданова.

– Это было бы прекрасно, – сказал Манаенков. – Но ведь он, как я знаю, сидит в тюрьме.

– Ну и что? – сказал Орджоникидзе. – Существует такая практика, что ГПУ, по просьбе наркомов, освобождает из заключения специалистов для работы на предприятиях…

Телефонный звонок, и вскоре, сопровождаемый конвоиром, Всеволод Жданов стоял перед Манаенковым и Орджоникидзе в кабинете последнего. Из кабинета наркома Жданов поехал домой, а Орджоникидзе тут же распорядился, чтобы из московской квартиры Жданова, где проживала его супруга Эльна с детьми, тотчас же переселили людей, которыми «уплотнили» жилплощадь после ареста инженера. На следующее утро Жданов отправился в Каменское на пост главного инженера Днепровского завода, т.е. на должность технического директора.

Как вспоминал уже упомянутый инженер Абрамович, дореволюционное инженерное образование Жданова радикально отличалось от низшего или среднего образования его коллег на заводе в Каменском, включая Иосифа Манаенкова и самого Абрамовича. Жданов всю жизнь работал над самыми сложными проблемами металлургии, объехал до революции все заслуживающие внимания металлургические заводы мира, владел английским, немецким, французским языками, регулярно читал специальную иностранную литературу.

Предприятие Жданову было близко знакомо – до революции, работая здесь, он уже считался одним из лучших инженеров. Заняв пост технического директора, Жданов проводил на работе 12 часов в день, с 6 утра до 6 вечера. По воспоминаниям жены Жданова Эльны, также переехавшей в Каменское:

«Муж любил свое дело, увлекался работой и принес много пользы заводу, воскресив его после консервации, вернув всякие агрегаты и атрибуты, увезенные раньше с предприятия; построил новую кислородную станцию, вводил всякие улучшения, и за годы своего пребывания довел завод до полного расцвета. Муж не раз вызывался в Москву к Сталину. Сталин жал руку и выражал благодарность. В марте 1935 г. моего мужа и Манаенкова наградили орденом Ленина за перевыполнение нормы в 1934 году».

Тем не менее, ни премии, ни ордена Жданова и Манаенкова не спасли. В ноябре 1937-го Жданов, уехав на отпуск в Сочи, на курорте узнал, что Манаенкова арестовали.

«Враги народа»

Первые репрессии в отношении инженеров Днепровского завода прошли еще в 1925-м. В июне того года 20 инженеров-подсудимых обвинялись в том, что выполняли приказ бывших владельцев (капиталистов) и именно для них, на случай их возвращения, старались сохранить завод и квалифицированную рабочую силу. Инженеры получили различные сроки заключения. Постепенно борьба с так называемыми врагами народа разворачивалась все сильнее, достигнув своего апогея в 1937-1938 гг.

На заводе работники НКВД вычисляли новых и новых изменников и врагов родины, вместе с организованными ими вредительскими организациями. Как вел себя в это время Манаенков? По принципу «От дела не бегай, де́ла не делай». Т.е. делал то, чего не делать не мог, но пытаясь при этом защитить тех, кто еще не оказался за решеткой. Максимальному количеству работников директор старался дать хорошую характеристику. Попавших под подозрение он приказывал проверить, сделать в отношении них выводы, некоторых увольнял, но старался сделать все, чтобы они не попали к «сотрудникам» в пыточную мясорубку. А в одном известном случае Манаенков даже звонил Орджоникидзе, чтобы тот похлопотал за арестованного главного механика завода, в результате чего последнего освободили. Конечно же, рабочих и служащих завода все равно продолжали арестовывать, и в один день пришел черед самого Манаенкова.

18 февраля 1937-го застрелился Серго Орджоникидзе. По официальной версии, он умер от паралича сердца; по неофициальной – был убит, но, так или иначе, после его смерти новый нарком Каганович активно взялся как за Манаенкова, так и за руководителей других заводов, которым Орджоникидзе покровительствовал. 23 ноября 1937-го Иосиф Манаенков был арестован, и уже через два дня написал заявление, в котором признавал себя врагом народа, вовлеченным в антисоветскую организацию.

Вернувшись из отпуска в Сочи, Всеволод Жданов столкнулся на заводе с уже новым директором В.Хлебниковым. Тот старался узнать от Жданова все, что касалось работы предприятия, и, как рассказывала Эльна Жданова, муж иногда приходил с работы в 2-3 часа ночи. А 29 декабря, через месяц после возвращения из отпуска, Эльна увидела в окно, как муж возвращается домой в сопровождении людей в форме. Всеволода Жданова арестовывали во второй раз. И в последний.

Его вновь взяли в оборот тюремные палачи, и на этот раз, в отличие от первого ареста, Жданов признал себя террористом-вредителем. Спустя три месяца, 31 марта 1938-го, над ним состоялся суд. Заседание окончилось в 18.50, Жданова приговорили к расстрелу. Через несколько часов в Днепропетровской тюрьме выстрелом из нагана в затылок приговор привели в исполнение. В тот же день был расстрелян и Иосиф Манаенков.

Жены «врагов народа»

Как только Манаенкова расстреляли, арестовали его супругу Марию. Ее, как члена семьи изменника родины, приговорили к 5 годам лагерей. Год спустя также арестованный инженер И.Абрамович (коллега Манаенкова) оказался на территории женского лагеря в поселке Кочмес. Начальник лагеря, некто Подлесный, не пропускал ни одной молодой заключенной, а тех, кто отказывал ему в «любви», отправлял на самые тяжелые работы. Идя по лагерю, Абрамович услышал, как его кто-то окликнул. Оглянувшись, он увидел незнакомую сгорбленную старуху. Подумав, что ослышался, Абрамович пошел дальше, но его снова окликнули. Оглянувшись во второй раз, он узнал в худой изможденной женщине Марию Манаенкову. Еще год назад она была молодой и красивой. Но один год на тяжелых работах, куда ее неизменно посылал начальник лагеря, изменил Марию до неузнаваемости.

Жену технического директора Днепровского завода Эльну Жданову арестовали через полтора месяца после расстрела мужа. Она тоже испытала на себе весь ужас сталинских лагерей и через многие годы написала воспоминания о том страшном времени. Они, изданные в Финляндии в 1970 году, позже легли в основу книги «Эльна» Каменского писателя Александра Слоневского. На основе материалов из этой книги, вышедшей в свет в 2017 г., была написана данная статья.