Чтобы почистить малые реки Днепропетровщины понадобится 665 лет

В Индии реки Ганг и Ямуна признаны живыми существами, а в Новой Зеландии реки наделены человеческими правами. Река – юрлицо. Представляете?

На пресс-конференции в Забебе говорили о проблемах малых рек Днепропетровщины. А поскольку их судьба зависит от состояния реки Днепр – для начала участники пресс-конференции директор Института проблем природопользования и экологии НАН Украины, член-корреспондент НАН Украины Аркадий Шапарь и лауреат государственных премий в области науки и техники Украины, доктор технических наук Олег Скрипник рассказали о его состоянии.

К спасению Днепра надо привлечь Евросоюз

Свою позицию – плотины должны быть демонтированы, и тогда Днепр возродится – они пытаются донести до Президента Украины. Но пока гарант ученых не слышат – он слушает  гидроэнергетическое лобби. Зато призывы украинских экологов остановить строительство новых ГЭС на Днестре услышали в Молдове и донесли до Евросоюза. Молдова сильно переживает, что в результате строительства каскада из 6 гидростанций  на Днестре 3 млн ее жителей вообще останутся без воды. Кстати, жители Одесского региона тоже. ЕС услышал и вежливо напомнил Украине о соблюдении международных конвенций, к которым Украина присоединилась. И вот теперь Украина уже не может единолично принимать решение по реке Днестр и  приостановила реализацию программы. По словам Аркадия Шапаря, проектные работы остановлены.

«А про Днепр ничего. Мы хотели бы обратить особое внимание на Днепр. На Днепре построено 6 ГЭС, он зарегулирован. И воды в нем мало, несмотря на то, что зеркало водохранилища выглядит большим, широким. Объема водоема как такового нет, он занесен илом, появились искусственные острова. И сине-зеленые водоросли появляются не столько от фосфатов (но их, конечно, нехорошо сбрасывать в реку), сколько от мелководья», — сказал Аркадий Шапарь.

«До Днепра у ЕС руки не дошли. Мы собираемся привлечь большое количество общественных организаций и  обострить этот вопрос, может быть даже на европейском уровне. В июне мы провели круглый стол, на котором было принято решение обратиться в ЕС по поводу Днепра».

Ученые из Института проблем  природопользования и экологии проанализировали состояние Днепра и выяснили, что водохранилища, вопреки расхожему мнению, не дают запаса воды. Так за последние сто лет, по информации Олега Скрипника, мы теряем  в водохранилищах примерно 4,5 кубокилометра ежегодно от увеличения испарения с водной поверхности, 8 кубокилометров на фильтрации, 1 кубокилометр от уменьшения притока малих рек и т.д. Днепр теряет 20 кубокилометров воды ежегодно. «Эти данные были подтверждены экспериментальными исследованиями, мы сравнили сегодняшний сток со стоками 1900 года и получилось, что за эти годы Днепр потерял 1/3 стока», — сказал Олег Скрипник.

Уровень воды в реке поднят плотинами на 34 метра и малые реки не могут течь, поскольку нет уклона.

«Если мы едем в Кривой Рог по трассе, то видим названия рек – Сухая Сура, Мокрая Сура. Ни там, ни там реки нет. Потому что от плотин на Днепре деградируют прежде всего малые реки», — сказал Аркадий Шапарь.

Ученый привел в пример Америку, где  разобрал уже  350 плотин, и реки восстановились.

Надо ли чистить малые реки?

Что касается расчистки малых рек, ученые сошлись во мнении, что делать это необходимо. В основном там, где нужны рекреационные участки. Но с точки зрения возрождения и оздоровления малых рек, считает Аркадий Шапарь, это не поможет. «Например вы найдете проекты, вот  мы чистим реку Песчанку. Но через время мы будем снова ее чистить. Потому что сейчас это не природный процесс», — сказал директор Института проблем  природопользования и экологии.

«Сейчас в мире применяется несколько технологий расчистки малых рек, — сказал Олег Скрипник. – Самые примитивные – с использованием драглайна. Плавающие экскаваторы, землесосные машины – более современные, но все эти технологи имеют недостатки и создают проблемы, например, для прибрежных экосистем, которые засыпаются илом. Существуют проблемы  утилизации этого ила. Как правило ил находится на берегу и не способствует улучшению экологической ситуации. Расчистка малых рек – это очень сложная  гидрологическая и гидрохимическая и гидробиологическая проблема. И так просто вырыть яму и вывалить ил в отвал – это не решение экологических проблем. Этот подход надо совершенствовать с применением наилучших современных разработок».

Мокрая Сура.

«Я хочу сказать как положительный момент, что в областной администрации хотя бы признали роль науки в этом непростом деле, — сказал Аркадий Шапарь. – Никто не знает, как оценить экологический эффект от расчистки. Откуда начать расчистку, даже если это локальная и временная мера, тоже ничего нет. И в областной администрации хотя бы задекларировали, что без науки дальше заниматься этой проблемой нельзя (правда денег пока не дали – ред.). Для начала надо системно оценить всю экосистему. Раньше не говорили этого, а сейчас сказали. Руслан Стрелец придерживается той же идеологии, что и мы, что расчисткой надо заниматься с умом, не где попало чистить, а надо начинать с устья. И тога сток обеспечивается. Когда мы стали обсуждать ту технологию, которая применяется, мы рассказали о своих наработках, как эффективно выполнить эту же расчистку. Не по всей реке идти и чистить пять сантиметров, а лучше в одном месте сделать углубление, и река сама начинает работать. Энергия реки начинает сносить частицы ила в этот котлован. А потом чистить только этот котлован. И Стрелец и облгосадминистрация пришли к выводу, что науку надо привлекать».

Вопрос ведущей – на июньской сессии перераспределяли бюджет и 100 млн грн. накинули на расчистку рек, а вам ничего не дали? Слова без денег мало стоят.

Аркадий Шапарь ответил: «Когда мы бьемся, как рыба об лед, и ничего не происходит, я считаю, что признание того, что наука может помочь, для меня это является высочайшим признанием роли науки и того, что мы сможем что-то сделать. Мои ожидания, что в ближайшее время будет решен вопрос небольшого финансирования каких-то острых проблем. Какая технология менее энергоемкая, какие критерии и показатели должны быть учтены при оценке состояния малой реки».

«Масштабнейшая проблема для Украины – река Ингулец, — продолжил рассказ ученый. — Эта река практически исчезла – воду разобрали, ее везде загородили. Но учитывая, что шахты добывают высокоминерализованные воды, сбрасывать их некуда, проблему решают таким образом: из Днепра, который сам деградирует, за 150-200 км по каналам идет вода в Кривой Рог, этой водой разбавляют шахтную воду и сбрасывают в Ингулец.

Ингулец.

Ингулец живет за счет этой искусственной воды. А дальше эта вода идет в Николаевскую область, где используется для орошения полей. И даже пройдя процесс природной очистки, она условно пригодна для сельского хозяйства. И бывают случаи, что выгорают поля от этой воды.

Есть такое село Новолатовка. Люди получили там паи. А там для сбора шахтних вод используется балка. Из этой балки фильтрует и поля у них засолонцевались. Таких примеров я могу привести очень много».

«Рано или поздно мы добьемся позитивных результатов. Но пока все все знают, мы всем все говорим, и ничего не делается», — сказал Аркадий Шапарь. – А природа может восстановиться сама, если только ее не довести до состояния смерти».

По информации ученых, на территории Днепропетровщины протекают 521 река общей протяженностью 6338 км. Все они требуют расчистки. Ученые подсчитали, что при таких яростных темпах освоения бюджетных миллионов мы закончим эту работу через 665 лет.