Олесь Гончар - «речник національної свідомості»

3 апреля 2008 года Олесю Гончару исполнилось бы 90 лет. Долгое время во всех справочниках, энциклопедиях, учебниках и в статьях о Гончаре указывалось, что он появился на свет в слободе Сухая Кобеляцкого района Полтавской области. На самом деле на Полтавщине прошло детство Олеся Терентьевича, а родился он, как указывает сам Гончар в «Письменницьких роздумах», в селе Ломивка – в 1918 году это была окрестность Екатеринослава, сегодня – Фрунзенский район Днепропетровска.

Когда Саше Билыченко (именно так звали писателя с рождения, Біличенко – фамилия по отцу) было 3 года, умерла его мать, и родители покойной забрали внука на воспитание в полтавскую слободу – спасали младшего от голода. А когда он пошёл в школу, учительница записала его в журнале как Олеся Гончара. В совершеннолетнем возрасте Гончар не стал менять материнскую фамилию на отцовскую.

После школы Олесь поступил в Харьковский газетный техникум. Другу детства 16-летний Гончар писал (из русского перевода): «Учёба забирает уйму времени»; в другом письме: «Работа, работа и работа… Охота у меня работать и учиться неисчерпаемая, как источник». Он штудировал церковнославянские произведения, русских и украинских классиков; участвовал в литературоведческих конкурсах; за одно из своих научных изысканий в восемнадцать лет получил первую премию – часы. В эти же годы местные газеты стали печатать его рассказы.

Средне-профессиональным образованием Олесь не удовлетворился и в 1938-м году поступил на филологический факультет Харьковского университета. Учился на «отлично», продолжал исследовать классиков, печатал свои научные и литературные сочинения в университетских изданиях.

В 41-м двадцатитрёхлетний студент Гончар, сдав экзамены за 3-й курс, превратился в бойца-добровольца Красной армии. Но даже война не заставила его забросить литературную работу: в перерывах между боями старший сержант, старшина минометной батареи Олесь Гончар писал стихи.

Пройдя Румынию, Венгрию, Чехию, Словакию, заслужив орден Славы и 3 медали «За отвагу», после окончания войны 28-летний Гончар приехал в Днепропетровск, где в полуразрушенном немецкими бомбардировками доме №25 по Клубной улице жила семья его старшей сестры, Александры Терентьевны. Прерванное войной высшее образование Олесь продолжил на филфаке Днепропетровского университета, затем поступил в аспирантуру.

Свободные от университета вечера и нередко ночи Гончар заполнял напряжённой литературной работой; и всё потому, что однажды пообещал сослуживцам: «Якщо залишуся живим, розповім про вас...». Позже в одном интервью Олесь Терентьевич с теплотой вспомнил время, проведённое в сестринском доме: «Демобілізований фронтовик був оточений тут увагою…Йому відводять краще місце – біля грубки, сестрин чоловік не забуває щовечора зарядити карбідом лампу, щоб її вистачило на цілу ніч, і навіть діти намагаються не галасувати, коли сідаєш до праці… І хоч студент-фронтовик нікому не відкриває своїх задумів, та, певно, впертість, з якою він працював, мимоволі викликала повагу всіх цих людей до його, нікому ще не відомої літературної праці. Щиро кажучі, мені й досі так добре не працювалося, як у Ломівці…”.

В 25-м доме по Клубной улице в первые послевоенные годы Гончар написал несколько новелл, первой из которых была “Модри Камінь”. За неё Олеся впервые публично – на областном совете молодых писателей, проходившем в Доме офицеров, - раскритиковали. Профессор ДГУ Сойфер с трибуны заявил: «Мы не досмотрели, нам стыдно, что наш студент-выпускник Олесь Гончар в своей новелле «Модры Камень» проповедует измену родине». «Обвиняемый» встал и спокойно разъяснил критиканту: в том, что его герой, рядовой солдат, влюбился в словацкую девушку, он не видит никакого преступления.

В доме сестры Гончар создал и первую книгу из трилогии «Прапороносці» - «Альпи». Молодой писатель отнёс роман в днепропетровское издательство «Промінь», но там ему в публикации отказали. «Альпи» напечатал киевский журнал «Вітчизна». Следом появились «Голубий Дунай» и «Злата Прага». Певец Дмитрий Гнатюк, тогда – студент консерватории, вспоминал: «Накрапав дощ. У Києві, на Володимирській вулиці, біля газетного кіоска стояла черга: у продаж надійшла остання частина трилогії Олеся Гончара “Прапороносці” – “Злата Прага”. Це був 1948 рік. І хоч дощ посилювався, черга не розходилася, кожному хотілося придбати книжку. Були в черзі і представники студентської братії, горлаті, голодні, але щирі й веселі. Складалися, купували одну книжку на кількох”.

Трилогия, награждённая двумя Госпремиями СССР, прославила 30-летнего Олеся Гончара: книга была переведена на десятки европейских языков и выдержала более 150 изданий. Позже Гончар любил весело вспоминать, как в пору буйной славы «Прапороносців» он несколько раз ходил на почту с пустым портфелем, раскрывал его, и девушки засыпали туда деньги – гонорары из различных издательств.

По словам Николая Жулинского, «Прапороносці» стали романом-реабилитацией украинского народа: сразу после окончания Второй мировой войны в Советском Союзе стали появляться произведения, в которых, как говорил сам Гончар, что ни предатель был, то украинец; своей трилогией он хотел разрушить этот безосновательный стереотип и показать настоящий вклад солдат-украинцев в победу над фашизмом в Европе.

В 1963-м вышел роман «Тронка», который наградили Ленинской премией. Жительница Днепропетровска Мария Зобенко вспоминала, что это произведение сыграло определяющую роль в её жизни. Будучи в выпускном классе, она узнала, что принято решение о закрытии её школы – «неперспективна – то через мову викладання, українську». «Після «вироку» моїй школі я таємно психологічно потерпала. Отой названий нині вголос «синдром меншовартості мови» спирав дихання, тиснув на психіку «задачками», котрі годі було коли-небудь розв’язати… Невже Шевченкові «Думи мої, думи…», Мавка Лесі Українки, чудовий епос Панаса Мирного – таке прекрасне, але вже минуле духовного життя народу?.. І віра прийшла!.. Через слово великого Олеся Гончара. Через сонм його чудових і таких близьких, рідних героїв із «Тронки», через їхню залюбленість в усе українське… Те, що Тоня-Джульєта, моя сучасниця і ровесниця в 60-ті, мислила і відчувала по-українськи (на противагу легіонам зросійщених ровесників), мало для мене вирішальне значення. Я вступила до філфаку, на українське відділення…», - писала Мария Зобенко.

К слову, своими произведениями, публичными выступлениями, поступками писатель нередко высказывал протест против насильственной русификации Украины, начавшейся в конце 20-х годов и продолжавшейся до провозглашения независимости Украины. И очень переживал из-за того, что в нашей стране слишком много тётей моть, которые живут под лозунгом «лучше быть изнасилованной, чем украинизированной», и, «задрав штани, біжать поперед батька в російську школу».

С восторгом читатели встретили и роман Гончара, опубликованный ровно 40 лет назад, в 68-м году, - «Собор». Жителям Днепропетровской области он был особенно близок и понятен, ведь события в романе разворачиваются вокруг Троицкого собора в Новомосковске, одного из немногих сохранившихся казацких храмов; а обитатели села Ломивка узнавали в произведении свою малую родину под псевдонимом Зачиплянка.

Расхваливали «Собор» и критики. Роман тут же издали и на немецком, и польском. Перевели его и на русский язык. Но не напечатали: Гончара неожиданно обвинили в клевете на советских чиновников. Литературоведа Широкова, автора восторженной рецензии на «Собор» исключили из партии. Книгу изъяли из библиотек. За его чтение отчисляли из вузов, увольняли с работы. А всё потому, что тогдашний секретарь Днепропетровского обкома КПСС Ватченко узнал себя в образе Лободи из «Собора», отдавшего своего отца в престарелый дом. Каждое утро журналистов газеты «Зоря» начиналось с телефонного звонка Ватченко, которого интересовало, сколько негативных отзывов на «Собор» будет опубликовано в следующем номере.

От ареста писателя спас Леонид Брежнев. Сам Олесь Терентьевич вспоминал: «Доповіли Генеральному, що, мовляв, так і так, Гончар паплюжить нашу дійсність, замахнувся на святая святих, на наш лад, і що буцімто широка громадськість вимагає покарання. «Это который Гончар… автор «Знаменосцев»?»… Генеральний поміркував і сказав: «Автора «Знаменосцев» не трогать!». Гончара оставили в покое, но его «Собор» только спустя годы был окончательно реабилитирован.

Произведения Олеся Гончара ещё при его жизни были переведены на 67 языков мира. Его талант и авторитет признавали во многих странах. Писателя с нетерпением ждали и в сельской украинской школе, и на Форуме мира в Париже. Встречи с Гончаром были рады и именитые коллеги, и Юрий Гагарин, и Борис Патон, и мать Тереза, и Индира Ганди.

В мае 1989 года Олесь Терентьевич написал в дневнике: «Любов до України – єдине багатство… Коли і хочеться ще пожити, то лише заради цього».

Накануне референдума о независимости Украины Гончар писал в статье: «Сама історія запитає кожного з нас у цей день: хто ти? Чи справді вичавив із себе тоталітарного раба, чи здатен відстояти себе як людину, відстояти завтрашній день своєї згорьованої, прекрасної України?”. Спустя несколько лет писатель понял, что труднее всего бороться за независимость Украины в независимой Украине – слишком много не ценящих её.

14 июля 1995 года Олеся Гончара не стало.

Спустя несколько лет в Днепропетровске появилась улица Олеся Гончара, в 2003 году на 25-м доме по Клубной улице была укреплена мемориальная доска, а на корпусе Днепропетровского университета, где учился писатель, появился его барельеф.

И при жизни писателя, и тем более сегодня были и есть те, кто упрекали и упрекают его в компромиссах с властью; абсолютно бескомпромиссные, такие, например, как Василь Стус, даже ещё в 80-х годах умирали в советских лагерях. То, что Гончар делал некоторые уступки режиму, признают и его друзья, поклонники, единомышленники, но с оговоркой – в то время, чтобы сделать несколько больших шагов вперёд, нельзя было не сделать маленький шаг назад. Поэтому из-под пера Олеся Терентьевича иногда и появлялись советские по форме произведения, но они были глубоко национальными по содержанию. Это и даёт его современникам право утверждать, что «ніхто в другій половині двадцятого століття не зробив для духовності України більше, ніж автор «Собору». Він воїстину зберіг собори душ людських від деградації та руйнації» (И. Бокий).