Град Петра и город Петрова

Архитектора Олега Петрова я позволю себе назвать днепропетровским Ле Корбюзье. Он и вправду был на него похож, во всяком случае, так он сам считал. Но большее сходство было не во внешних проявлениях. Великий француз ставил железобетонные плиты на «вертикальные стойки-колонны», стандартизировал и удешевлял технологию. И Петров осваивал типовое строительство, создавая из панелей свои шедевры. Правда, один это делал ради новаторства, а другой — для соблюдения принципов тотальной экономии, господствующих в то время в СССР.

Те, кто хорошо знал Олега Петрова, называют его человеком талантливым. Знатоки и сейчас удивляются архитектурному чуду почти сорокалетней давности — аудиториям в козырьке над главным входом в Приднепровскую государственную академию строительства и архитектуры (ПГАСА). А летний театр на вантах в парке имени Глобы! А Мерефо-Херсонский мост, в послевоенной реконструкции которого Петров принимал самое непосредственное участие!

Наш город и сегодня украшают жилые и административные здания, построенные когда-то в духе советского неоклассицизма. Они давно признаны шедеврами отечественной архитектуры.

Но самое главное достижение Олега Борисовича в том, что именно его усилиями в 1966 году был создан архитектурный факультет тогда еще Днепропетровского инженерно-строительного института (ДИСИ). Школа Петрова известна далеко за пределами Украины.

Прозрачные кальки прошлого

Град Петра и город Петрова. Это ироническое сопоставление я позволил себе потому, что оно в духе самого Олега Борисовича. Основатель города на Неве и архитектор, возрождавший послевоенный Днепропетровск. В истории их объединяет одно невероятное совпадение, похожее на легенду.

Во время отливки «Медного Всадника» расплавленный металл вырвался из формы, и мастер-литейщик кинулся самоотверженно спасать памятник Петру Великому, заложив огненную брешь собственной фуфайкой. Подобная история приключилась и почти три столетия спустя — во время отливки скульптурного портрета архитектора Петрова.

Изувеченный войной ДнепропетровскРезкий и противный запах гари в воздухе… Центральный проспект города, по воспоминаниям очевидцев, разрушен настолько, что уцелело всего лишь несколько зданий. Работы, кажется, предстоит на десятилетия. Какими станут дома, улицы и проспекты? Кто их спроектирует и построит? Вопросы, вопросы.

— Город нужно было восстановить в кратчайший срок, — писал в своих воспоминаниях архитектор В. Е. Горбоносов. — И самым трудным было, конечно, начало.

Вот выдержка из документа, датированная январем 1945 года:«Рассмотрение программы-задания на составление форпроекта застройки и планировки проспекта имени Карла Маркса.
…В результате фашистской оккупации почти полностью уничтожена главная магистраль города, которая имеет в длину около пяти километров и ширину до 75 метров…

Исполком городского совета постановляет:
— Утвердить список зданий, подлежащих восстановлению, реконструкции или сохранению в прежнем виде. Все остальное разобрать.
— …Разрешить устроить закрытый конкурс и привлечь для этого лучших мастеров. С этой целью заказать четыре форпроекта: два из них поручить московским архитекторам, один — киевским и один — днепропетровским. Срок исполнения два месяца…».

«Ненормированный рабочий день», особенно в послевоенные годы, был нормой. За рабочими чертежами инженеры и конструкторы просиживали до позднего вечера, а то и далеко за полночь. Ведь приходилось проектировать по 6-7 объектов сразу. В мирной жизни дисциплина была железной: «Почему срываете государственные сроки?» — это звучало не как вопрос, а как приговор.

Восстанавливать послевоенный Днепропетровск выпало на долю архитекторам Б. Белозерскому, В. Самодрыге, В. Горбоносову, Д. Щербакову, А. Зуеву. В родной город с войны вернулся и старший лейтенант Олег Петров.

— Обгоревшие дома, обугленные фасады, завалы высотой в 2-3 метра из груды камней, кирпича и балок перекрытий, — позже вспоминал Олег Борисович. — То была печальная архитектура того времени.

Институт «Промстройпроект» тогда был едва ли не единственной организацией, которая занималась проектными работами по восстановлению разрушенного городского хозяйства.

И фронтовик Петров, как пришел в шинели с войны, так и явился на порог отдела кадров. Ему, инженеру-строителю, выпускнику ДИСИ, хотелось поскорее окунуться в мирную созидательную жизнь.

Сергею Евгеньевичу Кутакову, ныне профессору Приднепровской государственной академии строительства и архитектуры, в 50-м году едва исполнилось девятнадцать. Он хорошо помнит свою первую встречу с Олегом Борисовичем Петровым. «Перечерти лист перемычек», — так дословно звучало первое задание наставника.

— Обычно такую работу выполняли за две смены, — поясняет Сергей Евгеньевич. — А я, выпускник строительного техникума, справился за полдня. Это позже я понял, что держал экзамен на профессионализм и самопожертвование во имя Архитектуры.

Люди, хорошо знавшие Олега Борисовича в те времена, рассказывают, что он — «чистый строитель» — уже тогда видел архитектонику улиц, проспектов и площадей города. Ко всем своим объектам, даже небольшим, он относился как Зодчий. По-видимому, склонность к архитектурному творчеству давно зрела в нем. Но к этому он шел через самообразование, настойчивость и, конечно, любовь к делу. И в этом неординарность его профессиональной судьбы.

Кто не знает помпезное сооружение на проспекте К. Маркса между улицами К. Либкнехта и Артема, в котором в советские времена размещался Центральный гастроном и магазин технической книги? Здание-памятник, по замыслу его создателя, должен символизировать славную Победу в войне с немецко-фашистскими захватчиками и возрождение из руин любимого города.

— Я помню, как он вырисовывал в полную величину каждую «балясинку» этого дома, — вспоминает дочь Петрова, Ирина Олеговна, тоже архитектор.

В народе это здание называют «сталинкой», а историки архитектуры — образцом советского неоклассицизма. Но, как бы там ни было, дом этот, безусловно, и сегодня украшает центр города, его главную магистраль.

Думаю, читателю, особенно молодому, будет интересно узнать, что в 50-х годах в нем селились люди известные, ветераны войны и труда. В доме по адресу К. Маркса, 55, — он еще так значится в адресной книге — располагался самый большой в городе магазин технической книги и Центральный гастроном.

— Отделка залов, — рассказывает архитектор Виктор Аксельрод, — отличалась парадностью. В них было много света и «лепнины», которые создавали у посетителей особое настроение праздника и новой мирной жизни. А по вечерам у дома собиралась толпа зевак. «Светодинамическое чудо», привезенное «откуда-то из Москвы», имитировало на витринном стекле магазина аквариум с разноцветными рыбками. Послевоенная архитектура, как бы мы к ней сегодня не относились, возвышала людей.

Перестройка и новая экономическая формация внесли коррективы в нашу повседневную жизнь. Ныне в этом доме жить престижно, и квартиры охотно выкупают люди состоятельные. А совсем юное поколение не без восторга называет это здание «домом, где много модных бутиков».

В городе «чугуна и стали» здание «Минчермета», по идее архитекторов и отцов города, должно было стать главной доминантой на площади им. Ленина. Центральная часть комплекса спроектирована харьковчанином А. М. Нестеренко. А вот два боковых крыла построены по проекту Петрова. По замыслу зодчего, их должны были венчать башни с высокими шпилями.

Прекрасно выполненный проект будущего здания Министерства решено было показать самому Никите Хрущеву. В это время он как раз находился с деловым визитом на Днепропетровщине. Взглянув на белоснежные кальки, высокий гость неожиданно ткнул пальцем в «башни со шпилями»:
— А это что такое? — гневно произнес он.

Присутствующий при этом Олег Борисович Петров, который своего мнения в карман никогда не прятал, попытался было объяснить. Но слушать его никто не стал. Борьба «партии и правительства» с архитектурными излишествами в те времена была беспощадной.

«Первого» ослушаться побоялись и строители. И уже готовые «башни со шпилями» спрятали от греха подальше. Так здания и остались «недостроенными». Но следует отдать должное таланту Мастера. Вот уже более полувека никто из горожан так и не заметил, что здания на флангах усечены на одну треть.

А со временем наказали и строптивого зодчего, лишив его поста председателя Союза архитекторов областной организации.

— Апрель, 52-й год, — вспоминает Сергей Кутаков. — Все оттаивало. Мы с Олегом Борисовичем не без опаски подошли к зданию Оперного театра, позже — Русского драматического театра имени Горького. Собственно и зданием его нельзя было назвать — одни развалины. Перемычки, не выдерживая конструкций, обваливались на глазах. Но мы, рискуя жизнью, замеряли каждый простеночек, каждый проем, чтобы потом взяться за проектирование. Помню, как Петров подавал идеи, а я, молодой специалист, с карандашом в руках чертил планы, разрезы, фасады, узлы и гордился тем, что в тот момент был правой рукой Мастера.

В том же году началось и проектирование главного административного корпуса «Производственного объединения ЮЖМАШ». Здание решено архитектором Петровым в стиле советского ампира, как и тот же образ Победы и Созидания.

Многое из того времени и поныне украшает наш город. К примеру, полукруглое здание, которое расположено за бывшим „Детским миром”. Кажется, что в нем кроется какая-то тайна, архитектурная недосказанность.

Рельеф любой сложности Петров мог подчинить «функциональной целесообразности». Примером того является памятник героям Севастопольской обороны. В нижней части склона, неудобного для такого рода сооружений, он насыпал курган, и на нем поставил небольшой монумент. Композиция оказалась и мемориальной, и торжественной. Особенно выразительно монумент смотрелся в «раме» входной арки, которую, к сожалению, снесли за ненадобностью.

Подтверждением уважительного отношения Петрова к архитектурному наследию служит реконструкция Дома ученых. Построенное О. П. Красносельским в 1910 году в стиле неоклассицизма, здание увеличило свой и объем, и площадь, сохранив при этом дух времени.

Заканчивался сложный, пропитанный энтузиазмом и самоотверженностью послевоенный период восстановления Днепропетровска. По проекту московского архитектора А. Душкина был обновлен железнодорожный вокзал. И. Заиченко, Д. Щербаков, В. Зуев при участии Л. Ветвицкого и В. Мартынова завершили строительство жилых домов на Привокзальной площади. Местные опытные архитекторы под руководством Б. Белозерского успешно реализовывали проект восстановления главной магистрали города — Проспекта.

Звезда Петрова еще должна была взойти.

Птенцы гнезда Петрова

Бурное развитие строительной отрасли в регионе требовало не только каменщиков и сантехников, инженеров, мастеров и прорабов, но и архитекторов, градостроителей. Даже новые вакансии появились — районный архитектор. Но заполнять их было некем. Более того, создавался первый послевоенный Генеральный план Днепропетровска. А такого понятие, как архитектурная общественность, еще не существовало.

Инициативу создания архитектурного факультета взял на себя облисполком. Идею поддержало Министерство высшего образования УССР. В Москву не обращались: проблему поставили перед Госстроем УССР, который возглавлял Злобин, человек влиятельный и уважаемый.

Павел Резниченко, ректор инженерно-строительного института, на базе которого решено было создать архитектурный факультет, уже готовил кадровый вопрос. Кафедру архитектуры поручено было возглавить Петрову. Он тогда еще работал в Промстройпроекте, но уже имел и хорошую репутацию как преподаватель.

Первые 25 студентов вполне можно назвать добровольцами. В основном это были второкурсники ПГС (промышленное и гражданское строительство), желающие учиться на новом факультете. Было это в 1966 году. Однако не все было гладко.

— Архитектурный — это же из области искусства — снисходительно говорили некоторые.
И потому не раз «художников» намеривались перевести в «инженеры».

— Мы, студенты, поначалу чувствовали себя какими-то инородцами, — вспоминает преподаватель Ольга Александровна Славинская. — То к одному факультету припишут, то с другим сольют.

Много пришлось поработать декану факультета ПГС Григорию Лусте, профессору Горбоносову и, конечно, Олегу Борисовичу Петрову, прежде чем архитектурный факультет стал полноправным в строительном институте.

— В годы «железного занавеса», — рассказывает архитектор И. Соколов,— мы были наглухо закрыты от всякой зарубежной информации, даже по специальности. То, что Петров нам тогда давал на занятиях, казалось «светом в окне». Он был для нас чем-то вроде энциклопедии.

Педагогика того времени — это коллективное творческое обучение. Часто студенты целыми группами выезжали в разные уголки большой страны. Скажем, практику по живописи проходили в Ленинграде, Минске, Ереване и Таллинне. Бывали даже на Соловках. Уникальность системы обучения студентов, которую, вероятно, уже не вернуть, заключалась в том, что мы расширяли свой кругозор не с помощью виртуального компьютерного мира. Под стук вагонных колес мы знакомились, дружили, спорили и познавали реальный мир.

Но основной метод обучения был прост: «Делай, как я». Петров садился рядом со студентом, брал карандаш и резинку и начинал править курсовой. Одни линии убирал, другие рисовал. И мы видели, как его мысль воплощается в проект. Это было великое мастерство Учителя и Проектировщика, а не словоблуда.

Однажды Олег Борисович в порыве страсти — то ли преподавательской, то ли профессиональной — бросил на девственно белый подрамник свой длинный седой волос и с присущим ему артистизмом произнес: «Смотри: и тонкая, и видна…». Так он объяснял студенту философскую суть чертежной линии. И этот наглядный урок помнят многие и по сей день.

Первый набор архитектурного факультета отличался крепкой товарищеской дружбой и трепетным, почти лицеистским, в духе пушкинского времени почитанием своего наставника. Вот выдержка из письма, которое более сорока лет хранится в семейном архиве Ольги Славинской, преподавателя Приднепровской государственной Академии строительства и архитектуры:
«Уважаемый Олег Борисович! Пишут Вам ваши питомцы. Находясь на преддипломной практике, в стольном граде Киеве. Мы ведем себя достойно, как Вы нас учили. Борисов работает в архитектурной мастерской. Гаркуша участвует в планировке нового микрорайона. Люда Рудина помогает в издании альбома школ и детсадов. Ольге Кляйкиной, как всегда, повезло больше — она занимается разработкой типового проекта жилого дома. В общем, все при деле. Олег Борисович, за нас не волнуйтесь. К нам относятся хорошо, а главное — доверяют. Мы за Вами, Олег Борисович, соскучились. Ваши первенцы».

Сегодня его ученики — это известные архитекторы и педагоги, которые работают не только в Днепропетровске, Украине, но и на всем постсоветском пространстве. А днепропетровская архитектурная школа признана одной из лучших.

Почти «по Корбюзье»

Многие, в том числе и ученики, нередко обращаются к памяти Олега Борисовича: «А как бы поступил Петров?», «Какое бы решение принял Мастер?».

В этих вопросах и связь времен, и авторитет Учителя.

За более чем полстолетия творчества великого зодчего стилевые направления в архитектуре менялись не раз. Но кто-то из его учеников подметил, что хотя Петров и немало творил в стиле неоклассицизма — а консерватором не стал.

Олег Борисович был восприимчивым к новому в архитектуре.

Главный корпус ДИСИ (ныне ПГАСА) был построен архитектором Швецкт-Венецким еще в 30-е годы. Заметно, что на архитектурный образ здания повлияла и идеология того времени — «всесоюзный призыв вступать в ряды Осоавиахима». Сооружение, как представляется автору, выполнено в виде фюзеляжа самолета.

Но уже в 60-е годы, когда время было совершенно другим, Петров, тонко чувствовавший идейный замысел своего предшественника, удачно продолжил архитектурный образ в виде крыла с козырьком-элероном. Казалось бы, «чисто украшательскому элементу» Олег Борисович сумел придать функциональное наполнение. Так, в, на первый взгляд, воздушном козырьке над входом он разместил учебную аудиторию! Да не одну, а три.

Петров давно вынашивал идею построить в городе сооружение оригинальное. Летний театр на вантах в парке Чкалова (ныне им. Лазаря Глобы) — это, конечно, не Оперный в Сиднее, но в Союзе такого не было. Забегая наперед, скажу, что история его строительства замешана не только на творческом поиске автора, самоотверженности строителей, но и на партийных амбициях, престиже власти.

Присмотритесь к этому парковому сооружению. Будто белый лебедь опустился на гладь тихого озера в центре парка, сложил крылья, опустил голову да так и застыл. Вероятно, так задумано было и самим автором.

Вспоминая великого Ле Корбюзье, Петров нередко произносил вслух:
— Ну как это у него получается!

Говорят, что с мыслями о французском архитекторе он реконструировал и Дом ученых, и комплекс студенческих общежитий, и даже пристройку актового зала к главному корпусу ДИСИ.

Когда архитектора с мировым именем Гаэтана Сью, гостившего в прошлом году в Днепропетровске, спросили: «Есть ли архитектура национальная, ну, скажем, английская, французская или украинская?», — тот ответил:
— Такого понятия не существует. Архитектор — это, прежде всего, личность и ее уровень. Возьмите для примера любого известного зодчего. Внимание сосредотачивается не на том, в какой стране он родился, а на том, как он реализовался.